– Тогда дай мне почитать, а ты уж продолжай свой рассказ, дюже он интересный…
– Детективный жанр вообще очень популярен, – улыбнулся я, доставая из внутреннего кармана кителя сложенные вчетверо листки. – Ничего нового, но посмотреть стоит. Если исходить из этого текста, то наиболее подходящей кандидатурой был бы покойный казначей Тюря, но о мертвых либо хорошо, либо ничего. Мы предполагали главенствующее участие боярина Мышкина. Факты налицо: наглая кража сундучка, шамаханская молельня с подземным ходом, склад оружия и, как финал, пойман в тоннеле в пьяном виде.
– Так ведь стрельцы навродь его в боковом ответвлении нашли? – азартно ударилась в полемику Баба Яга.
– Ну, свернул с бодуна не за тот поворот, и все… Совершенно спокойно можно убедить любого прокурора, что если бы не ошибка в движении по тоннелю, то гражданин Мышкин успешно выбрался бы за городскую черту, а там только его и видели! Однако показания боярина кажутся мне вполне искренними. Он может быть обвинен как пассивный участник, жертва умелого шантажа и собственной глупости.
– Так чего ж думать-то? Боярин ясно сказал, кто его в эту втянул – дьяк же и есть!
– До его задержания я тоже так думал. Но вы ведь слышали, что он рассказал в результате допроса. Нашего простодушного Филимона посадили на наркотики, используя как дешевую пешку. Уверен, что если мы произведем повторный обыск в его доме, то наверняка обнаружим посуду с остатками галлюциногенных препаратов.
– Тады зачем же они его из тюрьмы-то крали?
– Причины две. С одной стороны, окончательно убедить царя в его полной виновности, ибо люди с чистой совестью не идут на побег. С другой стороны, в наше отсутствие подготовить Митьку, бросив тень на всю милицию, и, зная горячий характер царя, можно надеяться на то, что он просто повесит моего напарника. Но все это на деле означало лишь одно – дьяк им уже не нужен! На него намеревались повесить все грехи, а потому спокойно забросили к нам за овин.
– Никитушка… – всерьез задумалась Яга, – а ить и вправду, кто ж за всем этим стоит? У нас ведь и подозреваемых-то больше нет.
– Есть! – Я ткнул пальцем в отложенные характеристики.
– Господь с тобой, сыскной воевода! – отодвинулась бабка, глядя на меня как на душевнобольного. – Ты чего несешь-то? Он же помер…
– Вот это я и хочу проверить. Давайте-ка сообразим самовар, а ночью мы с Митяем пойдем на дело.
– Куда?
– На старое кладбище…
…Мы вышли в полночь. При Лукошкине имелось два кладбища: старое и новое. Старое считалось престижным. Тюрю должны были хоронить именно там. Кладбище находилось за городской стеной, слева от столбовой дороги, ближе к лесу. Яга, после неудачных попыток меня отговорить, достала полотняный мешочек, положила в него золы, зашептала наговор, предупредила:
– На Митьку особо не надейся. Это он с живыми людьми храбрый, а покойников с косами небось больше смерти боится. Деревня, что и взять, они все поголовно суеверные… Вот, на мешочек заговоренный – как увидишь, что на тебя упырь идет да зубы скалит, так и дай ему оберегом промеж глаз! Сила в нем великая, ни одна нечисть кладбищенская ее не возьмет. Да помни, с первыми петухами домой ворочайтесь. Отдохнешь хоть немного, а там и караван шамаханский встречать надо… Ну да ладно, иди, сыскной воевода. Ох, а не на верную ли смертушку я тебя провожаю, сокол ты наш ясный?…
– Бабуля, мне только слез на дорогу не хватает.
– Не буду, не буду, Никитушка… А ты все ж таки береги себя. Молод ты, горяч, в самое пекло головой лезешь. И кто только придумал работу вашу милицейскую?…
– Это даже мне порой очень хотелось выяснить. Кто же он, тот трезвый умник, что сидит в теплом кабинете и пишет положение о патрульно-постовой службе. Причем именно для тех ребят, что мокнут под дождем, продуваются всеми ветрами, зарабатывая себе радикулит или остеохондроз. Те, кто пишет уставы, не думают о рядовых милиционерах. Эй, Митька, ты лопаты взял?
– Как не взять, взял целых три!
– Три-то зачем, нас же двое?
– Ну, не ровен час, одна сломается или прохожий какой заблудится, к делу припряжем, пусть оказывает посильное содействие органам.
Я только махнул рукой, бесполезно, горбатого могила исправит. Баба Яга понимающе вздохнула:
– Ладно уж, не серчай на него… А ты смотри, охальник, головой отвечаешь за Никиту Ивановича! Старое кладбище, оно ведь ох какое опасное… В старые времена там всех подряд хоронили, крещеных и язычников, злодеев да добрых молодцов, ведьмачек лесных и монашек невинных, пахарей, купцов да воинов. Не все души в мире жить могут, кое-кто так неупокоенный и бродит…