Впрочем, между грабежами ухитрились эти дикари и такое совершить деяние, которое привело к заметному явления в истории католической церкви. А именно, 234 года тому назад во время набега на земли горной Швабии прикончили венгры между делом одну отшельницу, именем Вибораду, поселившуюся в урочище между Сен-Галленским аббатством и кирхой Сен-Магна, ближе к кирхе. Виборада была девушкой из знатной и богатой швабской семьи. Свой дом превратила она в госпиталь для удрученных болезнями бедняков, которых посылал к ней брат её Гатто, настоятель и ректор Сен-Магна. Совершив вместе с братом паломничество в далекий и святой Рим, Виборада окончательно возненавидела грязь и тупость мирской жизни. Следует признать, что и честные швабы потешались над нею, когда перезрелая, но всё еще богатая девица постриглась в Сен-Галленском женском бенедиктинском монастыре и принялась вышивать и украшать драгоценностями ткани для книжных переплетов, а там и сами книги переплетать. Кто бы мог тогда подумать, что через полтора столетия эта сумасбродка станет первой женщиной, канонизированной Ватиканом?
Ангел Памфилий оказался свидетелем её мученичества, потому что кружил в то время над Сен-Галленским аббатством, опасаясь за долю своего подопечного, тамошнего монаха Герибальда. (Мощные крепостные стены были возведены вокруг Сен-Галлена только через несколько столетий, когда монастырское начальство, не весьма сведущее в географии, до смерти испугалось нашествия сарацинов). Помянутый же Герибальд и не помнил вовсе, что крещен Памфилием – да и где ему было запомнить, монастырскому юродивому, слабоумному, постоянной мишени монашеских насмешек? Однако именно к таким почему-то и благоволит Господь… Дурень Герибальд оказался в немалой опасности, потому что наотрез отказался бежать из монастыря вместе со всеми, когда пророчица Виборада предупредила церковные власти о скором нашествии венгров и повелела спасать монастырские сокровища и библиотеку. Он же заявил, что и не подумает уходить, потому что кастелян не выдал, видите ли, ему на этот год ремней для сандалий. Оставив дурака мерить в одиночестве шагами замощенный булыжником двор аббатства, ангел Памфилий поднялся тогда повыше, чтобы посмотреть, далеко ли венгры – а эти дети бесовы уже на монастырском лугу! Осторожно подтягиваются к распахнутым настежь воротам Сент-Галлена, а приличная толпа варваров задержалась у кельи, построенной для благочестивой отшельницы Виборады.
Спешившись, дикие венгры засовывали по одному кудлатые свои головы в окошечко, через которое отшельница общалась с окружающим её миром и давала желающим добрые советы, однако ничего не могли там разглядеть, а Виборада ничего им давать и не собиралась. Дверь же была, лет десять тому назад, по распоряжению отшельницы, крепко-накрепко заперта, да еще и забита железными гвоздями. Тогда притащили венгры лесенку, двое самых нетерпеливых забрались на крышу, сбросили с нее черепицу – и увидели ту же картину, которой ангел Памфилий наслаждался уже несколько минут через прозрачную для него кровлю: честная Виборада, готовая к мученической смерти, молилась, стоя на коленях. Тем временем через дыру в крыше спрыгнуло в келью отшельницы куда больше венгров, чем смогли в ней поместиться. Топчась друг по дружке, искали они сокровища, однако труд их оказался напрасен. Тогда один из чернокудрых молодцов, самый огорченный сей неудачей (а также, по-видимому, почтенным возрастом и внешностью Виборады), разрубил секирой ей голову.
Тут ангел Памфилий возблагодарил Господа, подарившего строптивой старушке такую замечательную кончину – ведь никаких сомнений не оставалось, что быть Вибораде теперь в раю! Пора было посмотреть, столь ли достойно поведет себя в руках мучителей подопечный ангела, толстощекий бенедиктинец Герибальд. Увы! Допросив пленника, предводители дикарей убедились в его удивительной глупости, расхохотались и оставили в покое, хуже того, привели на свой пир, на котором несчастный глупец, как он впоследствии безмятежно признавался настоятелю отцу Энгильберту, наелся так, как никогда ранее в жизни. Когда же дикари, упившись, по своему обычаю, неразбавленным вином, принялись взывать к нечестивым степным богам, заставили они пьяненького Герибальда повторять их бесовские заклинания, а затем несчастный принялся дурным голосом распевать «Sanctifica nos», антифон из Службы святому Кресту. Под столь необычную музыку язычники принялись вдруг плясать, бороться и жонглировать оружием – и просто удивительно, как это Господь молнией не испепелил святотатцев, а с ними и кощунника-монаха, вконец обезумевшего от обильных еды и питья!