– Да все знали, – усмехнулся король покровительственно. – Потому что, если я развлекаюсь охотой, то и мои вельможи со мной.
– Тогда… А кто из них знал, что ты поедешь в тот именно лес?
– Да все они… У нас тут не так много лесов, как на твоей родине. Моим предкам потому именно и пришлась по душе эта страна, что тут столько степей… Почти как на нашей древней родине. Это был Черный лес невдалеке от Эстергома. Да и вот о чем я забыл сказать. От медведя уже пованивало, а олень был убит недавно.
– Возможно, это и имеет значение, – протянул Хотен. И тут же сознался. – Но я пока еще не могу понять, что это может нам дать.
– Обещаю, что вскоре в голове у тебя прояснится, – довольно зловеще пообещал король Гейза. – Рассказываю дальше. Не проходит и недели, как ограбили моего камерария, честного эльзасцса Людвига из Страсбурга. Ограбление не простое: свою казну Людвиг держал в особом месте моего королевского казнохранилища, что можно понять. Однако грабитель поднял его ночью с постели там же, в моем дворце в Эстергоме, приставил нож к горлу, заставил взять с собою ключ от моей камеры, привел в казнохранилище и так заставил показать, где лежат личные деньги и драгоценности Людвига. Потом ударил по голове, вернулся зачем-то в комнату камерария и оставил ключ у него на столе! Сокровища нашего малыша-сакса будто испарились, а из королевской казны не пропало и пылинки. Начальник стражи клялся, что никого из замка не выпускал, что все стражники были трезвы и не спали.
– Значит, и сокровище сакса оставалось до поры на месте, а если обидчик немца не улучил возможности его вывезти, там, в тайном месте, оно и лежит. Грабил же твоего ка-ме-ра-рия… камерария, вот!... грабил свой человек при дворе. Он спрятал украденное до поры и спокойно пошел спать в свою ложницу, – уверенно объяснил Хотен и спросил, после некоторой заминки. – А перед самой казнохранительницей у тебя, государь, разве не поставлен стражник?
– Там не нужен был раньше стражник, – мотнул головою король Гейза. – Объясни-ка, Марко, почему, а я пока что спокойно промочу горло.
И король занялся кубком, а Марко заговорил торопливо:
– Туда чужому не добраться. Большой подвал для камеры был выкопан в таком месте, чтобы готовая крепость оказался над ним, а подвал в середине построек. Извне ворам не подкопаться. Да! Подвал со всех сторон выложен камнем, густо перекрыт дубовыми балками, а сверху каменным плитами, а на них лежит толстый каменный пол главного зала. Замок, запирающий железную дверь, укрыт в каменной стене, а сделан был по королевскому заказу в Саксонии, не помню уже, где именно, при этом мастер не знал, в какую страну будет увезен замок и ключ к нему. Зачем там стражник, посол?
– А для порядка, – пробормотал Хотен, и король Гейза, допивая вино, кивнул в знак согласия, чем несколько удивил киевского посла.
– Уф, прямо полегчало… А вы допивайте, сейчас нам всем дольют. Ты, посол, прав. Я в своей жизни не раз убеждался, что нельзя с маху отбрасывать старые обычаи и порядки. Да, и запреты… В них заключена мудрость предков. Если их честно, тупо, без затей придерживаться, это спасет еще не одну жизнь. То была одна история, скажем так, странная, непонятная… А вот и другая, посол. Не так много времени проходит, быть может, снова две недели, и всех нас в замке будят посреди ночи истошные вопли. Придворные сбежались к самому высокому месту крепостной стены, а там стражники уже вытаскивают из пропасти на веревках моего палатина Чабу из Пожони – знаешь ведь, кто такой палатин? С трудом удалось у него вытянуть, что в этом месте с ним условилась встретиться знатная баба, вся закутанная в темное покрывало. Он и пришел, однако чем-то её рассердил, так она его и столкнула в пропасть. Старого дурака спас теплый плащ, который зацепился за выступ сказы, а он уже схватился за плащ. Чаба был убежден, что в него влюбилась фрейлина, однако моя супруга, усмехнувшись свысока, объяснила ему, что ночью все её фрейлины были на месте и спали: она, королева, за полчаса до криков, выходила из своей спальни в их комнату, потому что ей нужна была от дежурной фрейлины некая услуга. Старый развратник уверял, что произошло недоразумение: если бы незнакомка успела вкусить от его мужских достоинств, то не отстала бы от него уже никогда! А подумать, то какие у нашего Чабы особые достоинства? Росту он, правда, весьма высокого, настоящая жердь, зато лицом ужасен, как смертный грех.
– Оба они, и камерарий, и палатин, остались живы, – проворчал Хотен.
– Старый дурень избежал смерти случайно! – живо возразил король. – Но его хотели убить, тут сомнений быть не может… Следующим пострадал мой ишпан перевозчиков на Дунае, возле Эстергома. Сей вельможа с двумя слугами проезжал через рощу. Неизвестный убийца расстрелял всех троих из укрытия на дубе, а потом спрыгнул на землю и мечом отрубил голову еще живому бану Имре. Голову потом так и не нашли. Это надо же! Убийца не взял кошельки, оставил на шее Имре золотую гривну, не забрал оружие, не увел добрых коней, а вот на голову злосчастного моего перевозчика позарился!