Увидев свои вещи в руках у незнакомца, закованного в железо, русалки застыли на месте и переглянулись. А потом старшая из двух сестёр-русалок и говорит:
– Если ты, могучий Хаген, вернешь взятое у нас из озорства, мы предскажем судьбу твою, а также короля Гунтера и братьев его Гернота и юного Гизельхера.
– Согласен, вещие девы, – ответил он. – Жду вашего пророчества с нетерпением.
Тогда старшая предсказала, что все они благополучно вернутся в Бургундию и доживут до глубокой старости. Несказанно обрадовался могучий Хаген и тут же бросил им узел с нарядами. Торопливо оделись русалки, а тогда младшая сестра склонила печально голову и призналась:
– Моя старшая сестра обманула тебя, Хаген. Открой она тебе сразу правду, остались бы мы на холодном ветру в одних мокрых рубашках. Из всех вас в родную Бургундию вернется только толстый поп, взятый королем Гунтером с собою неведомо для чего. Вы же, все остальные, вскоре сложите головы в Этцельбурге.
Заскрежетал зубами могучий Хаген, ибо горько было ему от внезапно вспыхнувшей надежды вернуться к мысли о скорой своей гибели. Хотел он уже уходить, да остановился и прорычал.
– Скажите хоть, коль вы такие мудрые, как нам переправиться через Дунай?
– О! Выше по течению, могучий Хаген, найдешь ты усадьбу перевозчика. Только будь с ним щедр, – сказала старшая сестра.
– И знай, что уж очень он гневлив и вспыльчив, – добавила младшая.
– Я тоже далеко не подарок, – пробурчал могучий Хаген. – Что ж, прощайте, вещие сестры. Уж лучше бы вам оказаться вруньями.
Глава 8. Горестное завершение увлекательной повести о королеве гуннов Кримхильде, её братьях и могучем Хагене
И в самом деле, вскоре увидел могучий Хаген нарядный дом на холме над Дунаем и возле него большой челн, привязанный прямо к балясине крыльца, потому что пристань затопили полые воды. Однако самого перевозчика не оказалось дома: слуга сказал, что хозяин его пошел в камыши на берег стрелять диких гусей. Могучий Хаген легко нашел его, однако перевозчик ни за какое вознаграждение не захотел прервать охоту и перевезти бургундов через Дунай. И он действительно (вещие девы не обманули!) оказался весьма вспыльчивым, так что пришлось могучему Хагену отрубить мечом ему голову, а затем сбросить голову и вслед за нею тело перевозчика в реку. Охотничьи псы покойника завыли, да и слуги подняли крик, когда убийца вернулся к дому перевозчика. Там он нашел весло, отрубил канат, которым был привязан челн, и спустил его к тому месту, где оставил маленькую дружину бургундов.
Не мешкая, принялся могучий Хаген перевозить через Дунай своих товарищей, а последними посадил короля Гунтера и его священника. На середине Дуная припомнилось ему предсказание вещих дев, и он, недолго думая, положил весло на дно челна, ухватил священника за веревку, коей тот был препоясан, и перекинул святого отца через борт. Святой отец пошел было на дно, однако вскоре вынырнул и сумел подплыть снова к челну. Тогда Хаген стукнул его веслом и, уперев конец весла в тонзуру на голове, старательно погрузил священника снова в воду. На сей раз святой отец вынырнул уже довольно далеко от челна. Огляделся он, не стал вторично испытывать судьбу и поплыл к берегу. Король Гунтер принялся укорять могучего Хагена за его нелепый и жестокий поступок, а тот молча греб, не упуская из виду священника. А когда святой отец сумел- таки, как ни скверно умел плавать, выбраться на берег и принялся выкручивать рясу, могучий Хаген потемнел лицом. Тем временем священник погрозил ему кулаком, пустился пешком в обратный путь и скрылся в кустах.
– Ты посмотри, ведь не принял Дунай нашу жертву, – соизволил, наконец, пояснить свой поступок могучий Хаген. А когда король Гунтер сошел на баварский берег, властитель Трои разбил в щепы борта челна, а днище мощным толчком отправил на середину реки.
Наконец, вступили бургунды в пределы Гуннской державы, а там добрались и до столицы Этцельбурга, как назывался тогда нынешний мадьярский Стерегом. Снова пришлось переправляться им через Дунай, и вот перед ними – столица Аттилы. Нет, не найти второго такого города на свете! У подножия горы – каменные теремы знати, окруженные каменными же жилищами ремесленников и слуг, над ними на высокой, искусно обтесанной скале, за неприступными крепостными стенами – огромный дворец Аттилы, его парадный шатер; да и то место, где высится сейчас огромный собор, построенный святым королем Иштваном, не пустовало: стоял там языческий храм.