– А от кого он шел? Кто послал лазутчика? Не томи, мой верный Карлус, назови имя предателя!
– Не сказал того негодяй. Да простит меня мой милостивый король…
– Как это может быть, Карлус? – подбоченился король Гейза, бросив поводья. – А кто мне клялся, что у твоего Миклоша-живодера и немой заговорит?
– Внезапно сдох. Самым преступным образом. Прекратил дышать, негодяй.
Хотен прокашлялся, привлекая к себе внимание. Сказал:
– Да позволит мне милостивый король дать господину сенешалку совет. И безгласное тело может заговорить. Если вывесить труп на торгу в Буде, а затем в Стерегоме да оставить поблизости свои тайные уши, можно надеяться разузнать, если не у кого именно побывал сей лазутчик, то хотя бы где. Вплоть до улицы и дома, ежели повезет.
– Для сего дела голова, я думаю, тоже годится, – заявил сенешалк.
– Как это голова? – вскричал король.
– Да рассердился я, когда эта сволочь подохла, вот и приказал палачу отсечь ему голову. Тело Миклош-живодер уже сбросил в Дунай, чтобы душа негодяя сразу же отправилась в ад. А голову я велел на всякий случай убрать в кожаный мешок. Как видит милостивый король, моя предусмотрительность оказалась не напрасной.
– Если бы я не знал тебя, Карлус из Касселя, много лет, – проговорил король медленно, – я мог бы заподозрить, что ты нарочно обезглавил лазутчика, чтобы он больше ничего не сказал. Однако я тебя знаю… Впрочем, и дорогого своего дядюшку Белоша, всегдашнего главного воеводу моего королевского войска, я тоже знал и любил много лет – а где он сейчас, с кем он строит против меня козни?
– Де если желаешь, милостивый король, можешь допросить палача! – взвился сенешалк. – Вот только запасного у меня нет, придется тебе приказать одному из дружинников приводить моего Миклоша-живодера к огню.
– Я подумаю, – протянул король. – Ты всё одно виноват, что предатель не раскрыт. А пока распорядись, чтобы нам троим… нет, на четверых… Марко тоже нужен… Чтобы накрыли легкий завтрак. Ведь почти рассвело. Будем, как истинные мадьяры, завтракать на траве, запивать добрым вином мясо с дымком, петь и перебрасываться обглоданными костями.
Глава 12. Поберегись, дядюшка-предатель!
– Эй, Карлус! Ты почему стоишь? Что там еще? – сдвинул брови король Гейза.
– Да, вот, спросить хотел… Как быть с конем?
Оказалось, что одежду мнимого купца по закону забрал палач, прочее имущество отходит в казну, а вот коня великодушный немец предлагает киевскому послу, который, собственно, и разоблачил лазутчика.
– Не о чем тут говорить! – вскинулся Хотен. – Мои догадки не стоят доброго коня. Пусть он достанется тому, кому полагается по закону.
Задумчиво глядя в спину удаляющегося сенешалка, король вдруг спросил:
– А ты, посол, не хочешь ли сам допросить Миклоша-живодёра? Просто поговорить с ним, я ведь знаю, что ты не любишь пытать людей.
– Повинуюсь твоему королевскому желанию, – пожал плечами Хотен. – Только мне кажется, что твой мечник не предатель. Если ты не против, я хотел бы узнать, каким образом ты получишь весть от воеводы о том, что пора выехать к войску?
– Я скажу тебе всю правду. Мой человек, что околачивается возле Ласло, выпустит голубя с грамоткой, как только эти греки вместе с изменническим сбродом выступят в поход. Голубь вернется в свою голубятню в Буде. А оттуда до окопов под Кечкеметом и ста миль не будет, мы доскачем за пару дней. Мой же гонец к палатину – еще быстрее.
Хотен призадумался. Потом заговорил осторожно.
– Вот перехватили мы лазутчика. А что, если у него тоже был голубь из голубятни твоего врага? Хорошо бы тебе для верности перенести засаду в другое место.
– В другое место, говоришь? – вытаращился король. – Да там же, под Кечкеметом, всё подготовлено. Каждый лучник и каждый половецкий копейщик знает, что ему делать.
– А если супостат узнал о засаде? Тогда уже он придумает, как разгромить твое войско! – и сам того не хотел, но повысил Хотен голос. – У Ласло хватит советчиков, ведь с ним выступит, ты сам говорил, твой бывший главный воевода.
– Ладно, посол, не береди мою старую рану, – нахмурился король. – Скажи лучше, что ты в таком случае предлагаешь?
– Конечно, отступить от Кечка…, ну, от того города было бы проще, однако вид пустых, недавно покинутых воинами окопов может заставить противника насторожиться. Я думаю, надежнее продвинуться вперед вдоль дороги, до первого удобного для засады места. А чтобы не опоздать к бою тебе самому, поскорее возвратиться в Буду.
Король отвернулся к медленно сереющему, свинцовому Дунаю. Хотен даже и не заметил, когда это все небо затянуло облаками. И чего Гейза там высматривает? Едва ли обезглавленное тело лазутчика. Они отъехали от костра вверх по течению Дуная, а тело медленно поплыло по течению. Быть может, и доплывет, если нигде о корягу не зацепится, до владений греческого цезаря, однако в таком виде, голое и безголовое, никому ничего не поведает. Хотен не желал думать о том, что, если бы не его советы, этот человек, христианин, как никак, был бы еще жив. Стоило ли снова вылезать со своими советами? Вот есть у них свой мечник, как бы не назывался, пусть сам несет свою службу… Король вдруг повернулся к нему. Глаза его смеялись.