Сыщик улыбнулся, вспомнив, как Вилли заснул во время допроса и как пообещал выплатить ему содержание, даже если король в том откажет. От доброты душевной пообещал миляга и в благодарность за свое назначение, а не как взятку, чтобы отбояриться от убийства. А ведь есть возможность проверить его на причастность к убийству палатина Чабы! Он ведь, помнится, говорил, что ходил к окну подвала поговорить с сидящим на цепи прежним камерарием, Людкой из Страсбурга. Если и вправду ходил, то не успел бы сбросить Чабу, удрать с колокольни и дважды перелезть через стену, если же не ходил, то…
Обратив непочтительно зад к тихому Дунаю и красоте осенних лесов, Хотен перегнулся через внутреннее ограждение заборола, высматривая на дворцовом дворе знакомого, которого можно было бы послать за сенешалком Карлусом и (куда денешься?) за толмачом. И увидел – есть же Бог на свете! – что сам Марко плетется через двор.
– Марко! Друг! Подожди меня! – и Хотен, стряхнув усталость, скатился по лестнице. – Есть еще дело!
– Чего тебе, посол? Ведь пошабашили же на сегодня…
– Надо срочно разыскать нашего Карлуса!
– А чего его искать, сенешалка? Он на ужине у короля. А я послан за тобой, чтобы и тебя привести. Там уже начали.
По дороге усердный сыщик припомнил, что так и не пообедал. Хотел было съесть кушанье, принесенное для Прилепы, да забегался. Миска с ломтем хлеба сверху стояла на краю расписного стола, и он еще заметил тогда… Вот, оставлял складень и свою грамотку на нем в ящике, у левого края, а когда вернулся, нашел их уже посередине. Неужто слуга из поварни любопытствовал? Ему надо?
За королевским столом было многолюднее, чем в прошлый раз. Приглашены были сенешалк Карлус, братец Жак, слева от короля сидел улыбающийся виночерпий, справа – моложавый архиепископ Лукас с постным лицом – и все уставились на Хотена. Он успел уже насытиться и запить еду терпким красным вином, когда услышал от Марко:
– Наш милостивый король спрашивает, как у тебя дела, посол. Ты, говорит, прямо спал с лица.
Хотен отставил кубок и произнес давно заготовленное:
– Мне остался сделать один шаг, милостивый король. Если ты пожелаешь, мы с твоим сенешалем, благородным Карлусом из Кашеля, привезем тебе преступника прямо сюда еще сегодня, часа через два-три.
Король скривился:
– В такой спешке нет надобности! Мы похоронили сегодня в соборе славного палатина Чабу и доброго отца Ансельма и сейчас скромно, в узком кругу, поминаем. А узок наш круг по твоей, кстати, милости. Вот и супруге моей нездоровится – наверняка из-за боязни и беспокойства за меня. И завтра доставь мне преступника после завтрака, будь добр. Знай: я давно заметил, что допросы между утреней и завтраком весьма дурно влияют на пищеварение.
– Благодарю всемилостивого короля за отсрочку. Вот если бы ты отпустил сейчас со мною благородного своего сенешалка и бывшего посла твоего Марко... Они помогут мне подготовиться к завтрашнему допросу.
– Отпускаю всех троих.
На двор уже опустились сумерки. Принялся было Хотен извиняться перед сенешалком, однако добрый немец, успевший раскраснеться от выпитого, от него отмахнулся:
– Я тебе только благодарен, посол! Терпеть не могу церковные поминки, ибо для меня выпивка и чистосердечное веселье друг от друга неотделимы. Что нужно сделать?
– Надо задать один вопрос узнику. Спросить у Людки из Страсбурга, в самом ли деле приходил к нему позапрошлой ночью новый камерарий, Вилхелм из Липска. Только и всего.
– Мне он не скажет, да и тебе… Обижен на нас. И толмачу твоему не скажет.
– Потому что я мелкая сошка для посаженного на цепь бывшего камерария?! – взвился Марко.
– Мелкая сошка? А… Да нет, потому, ишпан Марко, что ты толмачишь для нашего киевского гостя. Об этом последняя судомойка в замке знает.
– Есть! Придумал! – вскричал тут Хотен. – Скажи ему, благородный сенешалк, что новый камерарий сделал на него донос. Он-де и другие королевские драгоценности украл и в тайном месте спрятал, а в том ему, Вилхелму, признался позапрошлой ночью. И послушай, как он будет сей навет опровергать. Думаю, приходил ли Вилхелм, выяснится обязательно.
– Sie sind fertig! Молодцом, посол! – хлопнул сенешал Хотена по плечу. – Здорово измыслил! Пойду-ка я и пошлю лентяя-оруженосца за парой факелов.
– И пусть скажет на конюшне, чтобы седлали нам коней. Если у тебя получится, сразу же поедем в Нижний город. И мне, пожалуйста, если не забудешь, пусть найдут фонарь.