— И вовсе нет, — с неизменным спокойствием отозвался Фил. — Кстати, почему бы тебе не набросить на себя что-нибудь из одежды?
Держа дверцу холодильника открытой, Поппи оглядела себя: на ней была большая, не по размеру, футболка, служившая ей ночной рубашкой. По длине она была несомненно мини.
— Я одета, — невозмутимо откликнулась Поппи, доставая из морозилки диетическую колу.
В кухонную дверь постучали, и даже сквозь матовое стекло Поппи мигом узнала гостя.
— Привет, Джеймс, входи.
Снимая на ходу солнцезащитные очки, в дом вошел Джеймс Расмуссен. Глядя на него, Поппи, как всегда, почувствовала, как сильно забилось ее сердце. И то, что она видела его почти каждый день в течение последних десяти лет, ничего не меняло. Встречая его по утрам, она по-прежнему ощущала ком в горле, нечто среднее между болью и радостью.
Самый красивый парень в школе Эль Камино, Джеймс выделялся особенной красотой, ничего общего не имеющей с внешностью героев голливудских боевиков. Шелковистые каштановые волосы обрамляли мужественное лицо с правильными тонкими чертами, умные серые глаза глядели холодно и внимательно. Но не только его бесподобная внешность притягивала и завораживала Поппи, а что-то в глубине его души, нечто таинственное и недоступное пониманию. При встрече с Джеймсом у нее каждый раз бешено билось сердце и горели щеки.
Фил по-своему отреагировал на гостя. Как только Джеймс вошел в кухню, он напрягся, его взгляд стал холодным и жестким. Между юношами пробежала искра недоброжелательства.
Джеймс улыбнулся: неприязнь Фила его забавляла.
— Привет.
— Привет, — бросил Фил в ответ, даже не пытаясь казаться приветливым.
Поппи чувствовала, что его обуревало сильное желание дать ей пинка и выгнать из кухни. Стоило Джеймсу очутиться где-то поблизости, как Фил с поразительным рвением начинал играть роль брата-защитника.
— Как поживают Жаклин и Микаэла? — недобро осведомился он.
— Вообще-то я не в курсе. — Джеймс на мгновение задумался.
— Ты не в курсе… Ну да, конечно, в конце учебного года ты всегда не в курсе — самое время бросить своих девчонок. Тебе же нужна свобода маневра на каникулах, верно?
— Конечно, — просто ответил Джеймс и улыбнулся.
Филипп уставился на гостя с нескрываемой ненавистью.
Что касается Поппи, то ее охватила радость. Прощай, Жаклин, пока, Микаэла, оревуар длинные ноги Жаклин и огромная, словно надувная, грудь Микаэлы. Лето сулит ей необыкновенное счастье.
Многие думали, что отношения Джеймса и Поппи носят дружеский характер, но все обстояло иначе. Уже много лет Поппи точно знала, что рано или поздно выйдет замуж за Джеймса. Это была вторая мечта ее жизни; первая состояла в том, чтобы посмотреть мир. Просто она еще не удосужилась сообщить Джеймсу о своих планах, поэтому пока он пребывал в заблуждении, что ему нравятся длинноногие девушки с накладными ногтями и крепкими ягодицами.
— Ну, как новый диск? — спросила она, чтобы отвлечь его от яростного обмена взглядами с будущим шурином.
Джеймс понял ее:
— Вот, это новый альбом. Этно-техно.
Поппи обрадовалась:
— Ой! Снова тувинское горловое пение, пойдем скорее слушать.
В эту минуту в кухню вошла мама Поппи. Миссис Хилгард, холодная, во всем безупречная блондинка, очень походила на хичкоковских героинь.[2] Ее лицо выражало безусловную уверенность в себе и способность справиться с любыми препятствиями. Вылетая из кухни, Поппи чуть не сшибла ее с ног.
— Извини, ма, доброе утро.
— Подожди-ка, ну-ка задержись на минуту, — сказала «ма», ловко поймав Поппи за край футболки. — Доброе утро, Фил, доброе утро, Джеймс, — добавила она.
Фил поздоровался, Джеймс кивнул в ответ вежливо и иронично.
— Здесь кто-нибудь завтракал? — спросила миссис Хилгард, и когда мальчики ответили утвердительно, повернулась к дочери. — А ты? — осведомилась она, пристально глядя ей в лицо.
Поппи тряхнула коробкой хлопьев, миссис Хилгард вздохнула.
— Почему ты не нальешь в хлопья молока?
— Так гораздо вкуснее, — твердо ответила Поппи, но когда мама развернула ее за плечи и подтолкнула к холодильнику, девушке пришлось открыть его и взять пакет молока.
— Ну, что вы собираетесь делать в первый день каникул? — спросила миссис Хилгард, переводя взгляд с Джеймса на Поппи.
— Ой, я не знаю, — Поппи посмотрела на Джеймса, — немного послушаем музыку, может быть, прогуляемся по холмам. Или поедем на пляж?
— Все, что захочешь, у нас впереди целое лето, — ответил Джеймс.
Мысленному взору Поппи представилось лето, жаркое, золотое, восхитительное лето. Оно пахло хлорированной водой бассейна и морской солью. Поппи уже предвкушала, как ее кожи коснется теплый бархат морской воды. «Три месяца, — подумала она, — это же целая вечность».
2
Хичкок Алфред (1899–1980) — англо-американский кинорежиссер, классик жанра остросюжетного детектива и фильма ужасов.