У Поппи голова шла кругом, она чувствовала слабость во всем теле и казалась себе совсем разбитой, как будто только что сошла с русских горок в Диснейленде.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — слабым голосом сказала она.
— Я тебе все объясню по дороге. Собирайся. Если нужно, возьми с собой что-нибудь из одежды.
Поппи тряхнула головой, словно стараясь отогнать от себя этот кошмар.
— Послушай, я не понимаю, о чем ты говоришь, и никуда не поеду. Я должна дождаться Джеймса.
— Как ты не понимаешь?! — Эш перестал кружить по комнате и остановился рядом с ней. Его глаза приобрели зеленоватый оттенок и гипнотический блеск. — Именно этого тебе и не следует делать. Джеймс не должен знать, где ты.
— Что?
— Неужели ты не понимаешь? — снова спросил Эш. Он развел руками и заговорил с видимым сожалением: — Ты ставишь под угрозу жизнь Джеймса. Одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять, кто ты и что с тобой произошло. Пока ты здесь, его жизнь в опасности. Ты — очевидное свидетельство совершенного им преступления.
Поппи поняла все.
— Но я могу дождаться Джеймса, и мы вместе с ним уедем.
— Это ничего не изменит, — мягко возразил Эш. — Куда бы вы ни направились, пока вы вместе, ты представляешь для него несомненную угрозу. Едва взглянув на тебя, любой вампир почует правду.
У Поппи все плыло перед глазами и подкашивались ноги, а Эш все говорил и говорил:
— Я не хочу сказать, что, уехав, ты сама будешь в безопасности. Опасность будет следовать за тобой по пятам, потому что ты в прошлом смертная. Но в этом случае никто не узнает о преступлениях Джеймса. Это единственный способ сохранить ему жизнь. Понимаешь?
— Да, теперь понимаю.
Казалось, земля уплывает у нее из-под ног и она падает в темную ледяную бездну. И ей не за что уцепиться.
— Разумеется, от тебя нельзя требовать, чтобы ты покинула его навсегда. Ты не способна на такую жертву…
Поппи подняла голову. Она ничего не видела, чувствовала себя опустошенной и больной, но ее слова, обращенные к Эшу, были исполнены презрения:
— После всего, что он для меня сделал? Хорошего же ты обо мне мнения!
Эш склонил голову.
— Ты храбрая девочка. Даже не верится, что когда-то ты была смертной. — Затем он поднял голову и холодно спросил: — Ну, так ты будешь собирать вещи? Или поедешь налегке?
— У меня почти ничего нет, — помедлив, ответила Поппи. Каждое слово и движение причиняли ей боль. Она направилась в спальню, и ей казалось, что весь пол под ногами усыпан осколками битого стекла. — Едва ли у меня будет багаж. Но я должна написать Джеймсу записку.
— Нет-нет, ни в коем случае, — возразил Эш. — Ты не должна этого делать. Джеймс так благороден и так тебя любит, что, если ты напишешь ему, где ты, он немедленно помчится следом за тобой. И что вы тогда будете делать?
Поппи кивнула.
— Я… хорошо.
Покачав головой, она вошла в спальню. Она не собиралась с ним спорить, но и следовать его советам тоже не считала нужным. Поппи заперла за собой дверь спальни и постаралась сосредоточиться. Она представила, что ее мозг окружает каменная стена.
За тридцать секунд Поппи собрала сумку, засунув в нее футболку и белое платье. Затем взяла со столика книгу и нашарила в ящике комода ручку. Вырвав из книги чистый титульный лист, она быстро написала:
Дорогой Джеймс!
Мне очень жаль, но если я останусь здесь, чтобы объяснить тебе все, ты постараешься меня остановить. Эш открыл мне глаза: пока мы вместе, твоей жизни угрожает опасность. Я не могу этого допустить. Если с тобой что-то случится, я умру. Я действительно умру.
Я ухожу. Эш отвезет меня туда, где ты не сможешь меня найти. Там меня никто не знает, и я буду в безопасности. А тебе ничто не будет угрожать здесь. И все же, несмотря на то что мы не вместе, мы никогда не будем чужими.
Я люблю тебя, и буду любить всегда. Но я должна это сделать.
Попрощайся за меня с Филом.
Твоя духовная супруга Поппи.
Поппи поставила подпись, слезы капали на бумагу. Она положила листок на подушку и вышла к Эшу.
— Ну полно, хватит, не плачь. Ты поступаешь правильно.
Он обнял ее за плечи, а Поппи чувствовала себя слишком несчастной и слабой, чтобы его оттолкнуть.
Вдруг Поппи подняла глаза на Эша.
— Кстати, ты ведь тоже подвергаешь себя опасности. Что, если кто-нибудь решит, будто это ты превратил меня в вампира?
Он посмотрел на нее широко открытыми серьезными глазами. Теперь они казались синими.