Минхо достал влажную салфетку из чемодана, протер кухонный стул и сел на него. Около десяти минут он искал в интернете клининговую компанию, которая могла бы заняться уборкой уже сегодня, и в конце концов он нашел.
Нужно было подождать, пока подъедет менеджер для заключения договора и передачи ключей. Такой сервис стоил немалых денег, однако для Минхо это было неважно, так как финансовых проблем он не испытывал.
Время шло медленно, и он решил приготовить чай, но, сильно прочихавшись от пыли, поднятой его же телодвижениями, забросил эту идею куда подальше.
Он сидел на стуле и смотрел в одну точку. Воспоминания о недолгой совместной жизни с Хаюн вспыхивали перед его глазами одно за другим. Сколько раз они сидели тут и пили кофе? Сколько раз он обнимал ее, стоя у окна? Картины прошлого были слишком отчетливы, будто бы все случилось только вчера, а не год назад.
Множество событий, городов, стран, людей. Минимум отдыха, максимум нагрузки. Преследующая бессонница и невозможность принимать снотворное, чтобы не выпадать из строя. Танцы, музыка, концерты, бесконечные прогоны и репетиции. Все это помогало Ли целый год не думать о том, что осталось в Сеуле, довольствуясь лишь кратковременными одноразовыми связями с женщинами, которых, впрочем, было так мало, что можно было бы сосчитать по пальцам одной руки.
Но вот он вернулся и теперь не знал, как спастись от внезапно обрушившихся на него навязчивых мыслей о Хаюн и Феликсе. Он не общался с ними ни разу за все время турне. Минхо отстранился от своего прошлого, заблокировал номера и все контакты бывшей возлюбленной и друга. Он знал, что иначе бы питал надежды и ждал, что они все-таки простят его, позвонят, напишут, позовут.
Руки много раз тянулись самому черкануть хотя бы пару строк, сообщение, но он каждый раз одергивал себя, вспоминая, сколько разочарования принес этим людям.
Он не мониторил их соцсети, не пытался ничего узнать от общих знакомых, старался избегать любых разговоров прямо или косвенно задевающих компанию, в которой они все вместе работали.
Минхо ощущал себя выжатым лимоном, человеком, которого держит на дне мутной реки привязанный к ноге тяжелый камень. Он просто хотел вдохнуть кислорода.
Представитель клининга подъехал быстрее, чем ожидалось. Они быстро подписали необходимые бумаги, и Минхо ушел, взяв с собой лишь смену белья и одежды.
Пока он ждал такси на улице, успел забронировать скромный номер в ближайшем отеле. Было еще достаточно рано, но сил куда-то идти, чем-то интересоваться у него не было. Усталость и тоска — вот и все, чем было наполнено сознание Ли.
Без лишних проволочек заселившись, он взглянул на себя в зеркало, висевшее напротив входа в его номер, отметил, что одежда висит мешком из-за того, что он сильно похудел во время тура, а под глазами уже давно обосновались огромные черные круги от недосыпа.
Минхо подумал, что в таком состоянии уж точно никаких правильных решений не примет и завалился на кровать не раздеваясь. Уже через мгновение он забылся тяжелым сном.
***
Хаюн в последний раз глубоко вдохнула ставший уже родным запах и отстранилась. Хотелось никогда не покидать эти уютные объятия. Время замирало, когда он держал ее в своих руках, а все проблемы отходили на второй план и жизнь становилась немножечко проще, пусть и на краткий миг.
Множество проведенных вместе дней и ночей укрепили их дружбу и связь, а вот любви не получилось, впрочем, они на это особо и не надеялись.
Союз двух разбитых сердец просуществовал ровно столько, сколько потребовалось, чтобы одному из них пережить боль предательства, а второй — горечь расставания. Они попытались залечить друг другу раны, и, хоть это не получилось в полной мере, однако пластырь их шатких отношений всё же удержал Хаюн и Феликса на плаву. Они не рассыпались от выпавших на их долю препятствий, не совершили глупостей и вступили в новый этап жизни, где не было места лжи, предательству и угрозам.
Пожалуй, Феликсу было сложнее. Он потерял не только работу, но и самого близкого друга, и человека, которого только начинал любить. Зато он жил в ладу со своей совестью, и это всегда утешало его в те времена, когда тоска по прошлой жизни в компании накрывала с головой. Часть знакомых канула в лету, выступления на сцене в теперешнем ритме его жизни были редки. Однако появились новые товарищи, и танцы по-прежнему занимали большую часть его времени.
Для Хаюн же основным испытанием стало расставание лишь с одним определенным человеком, вторым ударом стало то, что он отгородился от общения с ней и ограничил возможность написать. Было обидно, но она смирилась и перестала пытаться узнать что-либо о Минхо, довольствуясь лишь редкими фотографиями из тура, где его иногда можно было различить среди других танцоров.
Потеря работы и уход от Бан Чана не сильно терзали ее. Она давно устала от выматывающих душу и тело тренировок, жестких графиков, а отношения с Крисом изжили себя еще задолго до того, как она встретила Минхо. Правда, понять и принять это все она смогла лишь позднее, когда уже покончила и с компанией, и с Чаном.
Спустя этот тяжелейший для Феликса и Хаюн год, после того как они столько всего прошли рука об руку, казалось, что их судьбы навсегда повязаны. Крепкая дружба, уважение, понимание и взаимовыручка — у них это всё было, иногда даже в избытке. Но не было любви, сколько бы они не пытались нащупать это чувство друг в друге.
— Почему же так больно, ведь мы оба знали, что все это временно? — Феликс взял руку Хаюн и провел ею по своей щеке, прикрыв глаза.
— Нет ничего более постоянного, чем временное, — грустно улыбнулась Сон и мягко убрала ладонь с лица друга. — Мы начинаем друг друга мучить, значит, пора заканчивать наш глупый роман. Я больше всего боюсь потерять тебя как друга, ты же знаешь.
— Знаю, — Феликс задумчиво кивнул и вновь обнял девушку, — но ты можешь оставаться жить у меня сколько угодно, даже если мы теперь не пара.
— Так ни у кого из нас не будет шанса.
Хаюн ждала, пока он ее отпустит и молчала. Спустя пару минут Феликс с тяжелым вздохом разомкнул руки.
— Выпьем кофе напоследок? — предложил он.
Они прошли на кухню, спотыкаясь о коробки с вещами, которыми был заставлен пол, и заварили зеленый чай с мятой, справедливо рассудив, что в данной ситуации бодрящий кофеин будет лишним.
— Пообещай, что не будешь писать Хвану сразу, как только я уйду, — Хаюн исподлобья посмотрела на друга и громко отхлебнула напиток.
— Не буду, да и зачем, он сам пишет теперь. Стоило мне оправиться и забыть о нем, как он тут как тут.
— Он вчера и мне писал, спрашивал про твой график. Думаю, хочет подкараулить тебя у студии.
Хаюн внимательно смотрела на Феликса, она хотела понять по реакции на сказанное его истинные чувства, а не то, что он хотел, чтобы она слышала.
— Ты все-таки не безразличен к нему, — вздохнула она, увидев промелькнувшую на его лице на долю секунды радость. — Я, кстати, верю, что он искренне жалеет о том, что вы расстались. Но не уверена, что он не сделает тебе больно еще раз, если ты дашь ему шанс.