Гнев оруженосца растаял, зато от изумления Ки лишился дара речи.
— Ты не должен никому об этом говорить, — сказал Тобин, вытирая нос. — Я имею в виду, об Оруне. Никто не должен знать о Брате.
— Да сам Нирин не вырвет из меня признания! Ты же знаешь.
Тобин снова судорожно вздохнул и опустил голову на плечо Ки.
— Если бы в том письме говорилось, что ты должен уехать, я бы опять сбежал.
— Но на этот раз позволил бы мне себя догнать? — Ки попытался обратить все в шутку, но горло у него сжалось. — Даже не пытайся, не то мне придется держать тебя на привязи.
— Да ну… Мы бы сбежали вместе.
— А, тогда другое дело. Но сейчас тебе надо отдохнуть.
Однако Тобин отбросил одеяло и выбрался из постели.
— Я хочу видеть Бизира. Он ведь никакого отношения ко всему этому не имеет.
Тобин был уже на полпути к холлу, когда его осенила внезапная догадка. Что мог видеть Бизир? Тобин проклинал себя за слабость. Как можно было рухнуть в обморок в такой неподходящий момент. Тоже мне, прекрасная дама из баллады! Оставался ли Брат рядом с ним после того, как убил Оруна? Если Орун видел призрака, значит, и другой мог его увидеть. Собравшись с духом, он быстро вошел в холл.
Бизир, ломая руки, стоял у очага, в окружении Фарина и остальных. Единственным, кто сидел в комнате, был канцлер Хилус. Вероятно, он явился сюда прямо из дворца, потому что на нем были канцлерский камзол и плоская черная бархатная шляпа, обозначавшая его положение.
— А вот и принц! Прекрасно выглядишь, благодарение Четверке! — воскликнул канцлер. — Иди сюда, сядь рядом со мной, дорогой мальчик. Этот юноша как раз рассказывает нам о том отвратительном событии.
— Продолжай, Бизир. Расскажи принцу Тобину все то, что рассказал нам, — предложила Айя.
Бизир бросил на Тобина умоляющий взгляд.
— Ну я уже объяснил все им, мой принц. Я ничего не видел, только то, что вы оба лежали на полу, когда я вошел.
— Но ты подслушивал, — сурово произнес Нирин.
— Нет, мой лорд! Ну… просто там у двери стоит стул, специально для меня. Я всегда там сижу, на тот случай, если понадоблюсь лорду Оруну.
Хилус вскинул хрупкую, покрытую коричневыми старческими пятнами руку.
— Успокойся, юноша. Тебя никто ни в чем не обвиняет.
Он знаком приказал Улису подать перепуганному лакею кубок вина.
— Спасибо, мой лорд. — Бизир сделал глоток, и на его бледных щеках появился легкий живой отсвет.
— Сидя у двери, ты наверняка что-то слышал? — спросил старый вельможа.
— Да, лорд канцлер: Я слышал, как мой хозяин гневно кричал на принца. С его стороны это было неосмотрительно, нельзя так разговаривать с принцем Тобином. — Бизир помолчал, нервно сглотнул. — Простите меня, господа. Я знаю, что не должен говорить плохо о своем хозяине, но…
— Не бойся, — терпеливым тоном сказала Айя. — Так значит, ты слышал, как лорд Орун кричал. Что было потом?
— Потом раздался ужасный крик! Я вбежал в спальню и увидел, что они оба лежат без чувств на ковре. То есть, мне показалось… А когда я увидел лицо моего хозяина… — Взгляд Бизира метнулся в сторону Тобина, и на этот раз можно было не сомневаться: лакей испуган до полусмерти. — Глаза лорда Оруна были открыты, но… Великая Четверка, я никогда не забуду эту картину, глаза у него едва не лопались, лицо почернело…
— Да, именно так, — подтвердил Фарин. — Я вообще его с трудом узнал. Мне показалось, его разбил паралич.
— А потом ворвался лорд Фарин и унес принца, прежде чем я успел слово вымолвить… Я боялся, что принц гоже мертв! — Бизир отвесил Тобину нервный поклон. — Благодарение Четверке, ты не пострадал!
— Вы позволите, милорд? — негромко произнес Нирин.
Хилус кивнул, и волшебник подошел к трясущемуся лакею.
— Дай мне руку, Бизир.
Нирин вдруг словно увеличился в размерах, а воздух вокруг него потемнел. От этого волосы на голове Тобина буквально встали дыбом. Ки подошел ближе, и его рука коснулась руки Тобина.
Бизир зашипел от боли и упал на колени, но кисть его руки оставалась зажатой в руке Нирина. Когда Нирин наконец отпустил его, Бизир сжался в комок на полу, прижав руку к груди, как будто ее сильно обожгло.
Нирин пожал плечами и сел на скамью у очага.
— Он говорит правду, насколько она ему известна. Похоже, единственный, кто действительно знает, что произошло в той комнате, — это принц Тобин.
На одно ужасное мгновение Тобину показалось, что чародей намерен и его подвергнуть такой проверке, но Нирин просто уставился на него из-под рыжих бровей тяжелым взглядом. На этот раз Тобин не ощутил ничего странного, но все равно воспользовался мысленным трюком, которому научил его Аркониэль как раз для таких случаев.
— Он очень грубо схватил меня и стал обвинять в том, что я настраиваю короля против него…
— А ты настраивал? — спросил Нирин.
— Что?! Нет! Я вообще ни разу не писал дяде!
Нирин хитровато улыбнулся.
— И ты никогда не пытался оказывать на него влияния? Ни для кого не секрет, что ты презирал Оруна. Впрочем, я тебя в этом ничуть не виню.
— Я… да нет у меня никакого влияния на короля! — прошептал Тобин. Неужели волшебник стал еще больше? Воздух вокруг Нирина вновь сгустился и потемнел.
— Принц никогда не додумался бы до такого, — вмешался Фарин, и Тобин сразу заметил, что капитан с трудом сдерживает гнев. — Он всего лишь ребенок. И ничего не знает о придворных интригах.
— Прости, я всего лишь подумал о том, как далеко может зайти благородное сердце из любви к достойному другу. — Кланяясь Тобину, Нирин посмотрел на Ки. — Прошу, примите мои нижайшие извинения, если я ненамеренно оскорбил кого-то. — Жесткий взгляд Нирина не спеша вернулся к Фарину. — Может, кто-нибудь другой позаботился о том, чтобы обратиться с просьбой за принца?
— Чего ради? — пожал плечами Фарин. — Риус сам назначил Ки оруженосцем своего сына. И король понимает их дружбу.
Нирин повернулся к Ки.
— А ты что скажешь, оруженосец Киротиус? Где ты был, когда принц Тобин разговаривал со своим опекуном?
— Я был здесь, милорд. Дворецкий подтвердит.
— В этом нет необходимости. Я спросил из чистого любопытства. Что ж, судя по всему, расследовать тут больше нечего.
Лорд Хилус с серьезным видом кивнул.
— Да, можно не сомневаться, что твоя догадка верна, Фарин. Сильные чувства опасны для пожилых людей. И я уверен, вполне можно заявить, что лорд Орун сам стал причиной собственной смерти, сам довел себя до паралича.
— Если в дело не вмешалась черная магия.
Все повернулись к Нирину.
— Существуют чары, навлекающие такую смерть. А этот человек, без сомнения, имел врагов, и существуют чародеи, способные наложить такие чары. Ты со мной согласна, мистрис Айя?
Айя вскинула руки.
— Если ты обвиняешь меня, мой лорд, то устрой мне проверку. Мне нечего бояться.
— Уверяю тебя, мистрис, если бы это сделала ты, я бы уже знал.
Фарин негромко откашлялся, прежде чем заговорить.
— Со всем моим уважением, милорды, позвольте напомнить, что у принца Тобина был тяжелый день. И если у вас больше нет вопросов, может, мы позволим ему немного отдохнуть?
Хилус встал и похлопал Тобина по спине.
— Ты храбрый мальчик, мой дорогой принц, но я думаю, твой друг прав. Отправляйся отдыхать и забудь обо всех этих неприятностях. Я возьму на себя обязанности твоего опекуна, пока король не примет другого решения… Если ты не возражаешь, конечно.
— О, я буду очень рад!
— А что станет с домочадцами лорда Оруна, лорд Хилус? — тихо спросил Бизир, все еще сидевший на полу.
— Поднимайся, парень. Иди домой и скажи управляющему, что дом и прислуга должны оставаться на своих местах, пока не решится вопрос наследования. Поспеши, пока там не растащили все серебро!
— Идем, принц Тобин. Тебе пора прилечь, — сказала Айя таким же тоном, каким обычно говорила Нари.