— Ты тоже можешь лечь здесь, — снова предложил Тобин.
Страх все еще не отпускал мальчика. После его неосторожных слов в лице короля появилось нечто такое, отчего Тобину стало жутко.
— Я обещал Литии зайти к ней, — сказал Фарин. — Но на обратном пути я проверю, как тут у вас дела. Спокойных снов.
Плотно закрыв за собой дверь, Фарин прислонился к стене, надеясь, что часовые, стоявшие в обоих концах коридора, примут его слабость за результат излишних возлияний. Он понял, что означал взгляд Эриуса — подозрение. Если бы Тобину было не двенадцать, а шестнадцать, его просьба могла стоить жизни ему и Ки. Но принц был всего лишь ребенком, к тому же немного не от мира сего. В Эриусе сохранилось еще достаточно доброго, чтобы понять это.
И все же Фарин долго не уходил к себе, болтая ни о чем с караульными и поглядывая на двери королевской опочивальни и спальни Нирина.
— Знаешь, тебе не стоило так поступать. Ведь король обещал подарок тебе, — заявил Ки, когда Фарин вышел. Тобин все еще сидел на коврике, обхватив колени руками, как он делал всегда в минуты волнения. — Ложись спать. Огонь уже погас.
Но Тобин не двинулся с места.
— Твой отец рассердится?
— Да нисколько! Но как ты вообще до такого додумался, Тоб? Мой старик может быть кем угодно, только не знатным вельможей. Теперь-то я это понимаю, он ведь с моими братьями воспользуется королевским даром, чтобы лошадей воровать!
Тобин оглянулся па него.
— Ты всегда говорил, что твой отец не конокрад!
Ки пожал плечами.
— Ну, предположим, теперь я достаточно пожил среди достойных людей и разобрался, что такое моя семейка.
— Не верю, что они такие плохие. Ты такой же, как любой из нас. Как бы то ни было, теперь никто не посмеет называть тебя безземельным рыцарем!
«Кто-нибудь назовет», — подумал Ки.
— Я обещал тебе это в день нашего отъезда из замка, — горячо произнес Тобин.
— Не помню я никаких обещаний.
— Я вслух ничего и не говорил. Помнишь, как Орун ненавидел тебя и Фарина? Я дал клятву Сакору сделать тебя и Фарина знатными вельможами, чтобы Оруну пришлось кланяться вам и держаться почтительно. — Тобин вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. — Фарин! Мне же надо было попросить и для него, но я был так изумлен, что потерял голову. Как думаешь, он обиделся?
— Думаю, он даже рад.
— Рад? Почему это?
— Сам подумай, Тоб. Ты даровал мне крепость Рилмар, но для меня-то ничего не изменилось. А вот если бы ты Фарина сделал важным лордом, ему бы пришлось отправиться в свои новые владения и заняться делами. Значит, ему пришлось бы оставить нас… То есть тебя, я хотел сказать. А это ему бы совсем не понравилось.
— Ты прав, как же мыбез него. — Тобин встал и направился к кровати. — Я об этом не подумал. Я бы по нему скучал. И все-таки… — Он скинул башмаки и улегся на спину. — Потроха Билайри! Фарин достоин большего, чем быть просто капитаном моих гвардейцев! Почему отец не повысил его в чине?
— Может, Фарин просил его не делать этого, — предположил Ки и тут же пожалел о своих словах.
— Да с чего бы ему просить о таком?
«Ну вот, что же я наделал!» — подумал Ки, но отступать было поздно.
— С чего бы Фарину о таком просить? — повторил вопрос Тобин, всматриваясь в лицо Ки.
Да, Ки никогда не удавалось ничего скрыть от Тобина. Значит, надо было или говорить, или лгать, а Ки никогда не лгал другу. «Но ведь Фарину не важно, если кто-то узнает. Он сам так говорил».
Ки приподнялся в кровати и сел, опершись о спинку. Собираясь с духом, он долго не мог выговорить ни слова.
— Ну, дело в том, что… Ну, в общем, когда они были молодыми и твой отец был компаньоном… ну… они… в общем, твой отец и Фарин… они любили друг друга, и…
— Конечно любили. Мы с тобой…
— Нет? — Ки вскинул руку. — Нет, Тобин, не как мы. Ну… не совсемтак.
Глаза Тобина расширились от изумления.
— Ты хочешь сказать… как Орнеус и Лисичка?
— Фарин сам мне рассказывал. Они тогда были совсем молодыми. Потом твой отец женился на твоей матери. А Фарин… Ну, не думаю, чтобы его чувства изменились.
Тобин смотрел на друга во все глаза. Уж не придется ли им драться, думал Ки, как он сам всегда дрался с любым, кто обвинял его отца в конокрадстве.
Но Тобин казался задумчивым и печальным.
— Наверное, Фарин тяжело переживал.
Ки вспомнил выражение лица Фарина в одну из дождливых ночей, когда они говорили по душам.
— Да, но они все равно остались друзьями. Думаю, если бы Орун отослал меня, мне было бы так же тяжело перенести разлуку с тобой, как Фарину тогда. — Тобин как-то странно взглянул на него, и Ки поспешил уточнить: — Нет, я не в том смысле… ну, ты понимаешь. Не так, конечно, — окончательно смутился Ки.
Тобин поспешно отвел взгляд.
— Разумеется, не так.
Повисло неловкое молчание, и Ки обрадовался, когда наконец вернулся паж с кувшином воды.
Когда паж разжег огонь и удалился, Ки уже достаточно успокоился, чтобы посмотреть Тобину в глаза.
— Как тебе встреча с дядюшкой?
— Пока не пойму. А ты что о нем думаешь?
— Я его немного не таким представлял. Корин, конечно, всегда хорошо о нем отзывается, но ведь это его отец, правда? — Ки помолчал, потом продолжил, из осторожности понизив голос: — Мой отец никогда ничего хорошего о короле не говорил, из-за того, что тот выгнал женщин из армии. Ну и потом, все эти истории с наследницами трона, да еще Гончие и все такое. А ты заметил, что не мы первые его встретили? Старый хитрец… я о Нирине, конечно, — ходит за ним по пятам. Как он успел раньше нас?
— Он же волшебник. — На лице Тобина сразу появилось то отстраненное выражение, которое всегда возникало, если где-то поблизости находился Рыжебородый.
Заметив это, Ки подобрался ближе к Тобину. Не прикоснулся к нему, а просто постарался дать другу понять, что тот не один и что не только он боится волшебника.
— Думаю, если бы я встретился с королем где-нибудь в таверне и не знал, кто он такой, я бы принял его за хорошего парня, — предположил он, возвращаясь к более безопасной теме.
— Да и я тоже, пожалуй, после сегодняшнего пира. И все-таки… — Тобин умолк, и Ки вдруг заметил, что принц дрожит. Когда он заговорил снова, его голос звучал едва слышно: — Моя мать очень, очень боялась его. — Тобин почти никогда не говорил о своей матери. — И Брат его ненавидит, — прошептал он. — Но после того, что я увидел сегодня, я уже ничего не понимаю… Может, все рассказы о нем — неправда? Мама ведь была безумна, а Брат мог солгать… Чему верить — ума не приложу!
— Ты ему понравился, Тоб. Это точно. А почему должно быть иначе? — Ки придвинулся еще чуть-чуть, теперь они сидели плечом к плечу. — А насчет тех рассказов… я не знаю. Просто я очень рад, что ты не родился девочкой.
Тобин вздрогнул как от удара и опустил глаза.
— Ох, прости, Тоб. Вечно я сболтну некстати! — Он взял друга за руку. Несмотря на жаркий огонь в камине, рука Тобина казалась ледяной. — Может, это только сплетни!
— Ничего, все хорошо. Я понимаю, о чем ты.
Они еще немного посидели в тишине, но теперь молчание не было напряженным. В комнате стало тепло, мягкая постель успокаивала. Расслабившись, Ки закрыл глаза и хихикнул.
— Но вот у кого-то точно скоро будут неприятности. Заметил, как Эриус поглядывал на дворецкого под конец пира, когда Корин уже напился?
Тобин невесело рассмеялся.
— Но ведь он только выполнял свои обязанности. Я тоже перебрал. Кто знал, что в Атийоне такие запасы вина?
Ки зевнул.
— Попомни мои слова. Теперь, когда король вернулся, наставник Порион крепко возьмется за дело, и нам уже не повеселиться в зале для пиров. — Он снова зевнул. — И хорошо — не придется видеть, как Корин с дружками каждый вечер напиваются до бесчувствия.