Фарин отсалютовал ему.
— С твоего позволения, я бы послал людей осмотреть лес вокруг.
Добравшись до поляны, они обнаружили, что Бареус все еще ведет перестрелку с двумя вражескими лучниками. Компаньон, упавший в траву в самом начале схватки, оказался Лутой. Он лежал лицом вниз, из его спины торчала стрела. Однако он был жив и пытался уползти в какое-нибудь укрытие. В то время как Тобин изучал ситуацию, еще одна стрела вонзилась в землю рядом с вытянутой рукой Луты.
Бареус яростно вскрикнул и выбежал на открытое место, чтобы прицелиться получше. Его стрелы летели точно, однако даже с такого расстояния Тобин видел, что Бареус плачет.
Тобин засек позицию вражеских лучников и двинулся вперед, чтобы обойти стрелков с фланга.
— За принцем! — приказал Фарин.
Фарин и Ки первыми шли за Тобином — и, к собственному удивлению, спугнули еще четверых вооруженных мечами бандитов, прятавшихся в кустах. Одного из них Фарин догнал и заколол, остальные сбежали. Лучника они нашли убитым; второй успел удрать к тому времени, как они добрались до дерева, за которым тот прятался.
Не обращая внимания на предостережения Фарина, Тобин побежал к Луте. Бареус уже был там.
— Я виноват! — всхлипывал он. — Я пытался добраться до него, но никак не мог!
Лута попытался приподняться, но на него напал кашель. Кровавая пена выступила на его губах, и он упал, цепляясь скрюченными пальцами за траву.
— Когда все началось, мы были вон там, — объяснял Бареус. — Он приказал бежать вперед, и я думал, что он рядом со мной, а он…
— Тихо, Бареус! Лежи спокойно, Лута, — сказал Тобин, беря компаньона за холодную руку.
Фарин опустился на колени, чтобы осмотреть рану.
— Похоже, легкое пробито, — сказал Димиас. Фарин кивнул.
— Да, и если вытащить стрелу, будет только хуже. Лучше пока оставить ее как есть.
Лута сжал руку Тобина, пытаясь что-то сказать, но не смог. При каждом вздохе из его рта выплескивалась кровь.
Тобин опустил голову, стараясь скрыть слезы. Лута был его лучшим другом среди компаньонов.
— Позвольте мне взглянуть, мои лорды, — сказал Манис, выступавший в роли лекаря для людей Фарина, когда поблизости не было дризидов. Он осторожно ощупал спину Луты вокруг стрелы. — Мы должны доставить его в Рилмар, принц Тобин. Ему нужно серьезное лечение, здесь мы ничем ему не поможем. — Он повернулся к Амину. — Тут поблизости есть дризиды?
— Да, в деревне к югу от крепости.
— Хорошо, тогда надо нести его назад.
— Но как? — спросил Тобин. Он был готов к битве, но не к тому, что у его ног будет лежать умирающий друг.
— Манис это устроит, — сказал Фарин. Он помолчал, глядя на Тобина. — С твоего позволения.
— Да, конечно, — ответил Тобин, сообразив наконец, что от него ждут приказа. — Вперед! Поспешите!
Нескольких лошадей уже нашли. Амин вскочил на ближайшую и сразу помчался вниз по тропе. Манис сел на другую, и Фарин поднял Луту и уложил в седло, пристроив раненого боком, так, чтобы стрела не задевала всадника. Лута не произнес ни звука, он лишь хрипло, с трудом дышал.
— Позволь мне поехать с ними, — взмолился Бареус и сразу побежал искать лошадь для себя.
Тобин с трудом выпрямился — ноги у него ослабели и едва держали его — и осмотрел другие тела, лежавшие в высокой траве: Ариус, Сефус и еще три гвардейца — Гирин, Хаймус и старый сержант Ларис. Слезы снова подступили к его глазам. Он знал этих людей всю свою жизнь. Ларис носил его на плече, когда Тобин был совсем малышом.
Это было слишком трудно вынести. Тобин отвернулся, когда остальные начали заворачивать тела, чтобы отвезти их в крепость. Ки занялся Ариусом; Квириона пока не нашли.
На поляну вернулся Никидес со своими людьми. Он был бледен, но на его щеках и на щеках Руана красовались воинские метки.
От Корина пока не было никаких вестей. И им оставалось только ждать.
К этому времени солнце поднялось уже высоко, на поляне стало тепло. Вокруг убитых начали роиться мухи. Несколько гвардейцев были ранены, но не слишком серьезно. Кони занялся ими, пока Фарин и остальные обшаривали лес в поисках разбежавшихся лошадей; они свистели и щелкали языками, подзывая животных. Компаньоны и братья Ки внимательно посматривали по сторонам на тот случай, если разбойники перегруппируются и вернутся для второй атаки.
Стоя рядом с Тобином, Ки украдкой взглянул на бледное, серьезное лицо друга и вздохнул. Он ни за что не признался бы в этом вслух, но испытывал облегчение от того, что они остались на этой поляне. Для одного дня с него было довольно убийств. Да, он гордился тем, что сражался за Тобина, но такая резня ему не нравилась. В балладах ничего не говорилось о жестоких убийствах — лишь о том, что воины должны исполнять свой долг, как другие должны вынимать жуков-долгоносиков из бочонков с мукой. Может быть, думал Ки, если бы они сражались с настоящими солдатами, все было бы по-другому?
А люди, которых он знал, неподвижно лежащие на поляне? И бедняга Лута, кашляющий кровью… да уж, это и вовсе не походило на балладу. Ки чувствовал себя неловко, словно он был не такой, как все.
«Но все могло бы обернуться намного хуже, если бы не Брат». Ки судорожно сглотнул, чтобы сдержать рвоту. Он запретил себе думать об этом, но теперь, когда пыл сражения утих, эти мысли сами собой лезли в голову. Ведь он видел, как разбойник с мечом приближался к Тобину сзади. Он хотел броситься на помощь, но путь ему преградили двое других. Пытаясь увернуться от них, он споткнулся и упал. И к тому времени, когда он добрался до Тобина, все было бы уже кончено, если бы не Брат.
Тобин тоже видел его, он знал, что именно Брат, а не Ки спас его в тот ужасный момент. И все потому, что Ки допустил то, чего никогда не должен допускать ни один оруженосец: позволил отрезать себя от своего лорда в пылу битвы.
Не потому ли Тобин теперь так задумчив?
Наконец появился Квирион, невнятно бормоча что-то о преследовании похитителей лошадей. Но все видели, что его меч чист и что он никому не смотрит в глаза. Он сел рядом с телом Ариуса и накрыл голову плащом, тихо плача.
«По крайней мере, я не сбежал», — подумал Ки.
Через час или чуть больше Димиас, стоявший на упавшем дереве и смотревший на тропу, громко вскрикнул.
— Снова разбойники? — встрепенулся Тобин, хватаясь за меч.
— Не-а, это наши. Что-то медленно идут. — Димиас с угрюмым видом спрыгнул с толстого ствола. — Похоже, они в конце концов обошлись без нас.
Скоро они увидели Корина; рядом с ним ехали Ахра и Порион. Другие начали было восторженно кричать, однако Ки по одному взгляду на Ахру понял, что радоваться нечему. Да и Корин выглядел неважно, несмотря на уже подсохшие воинские метки на его щеках.
— Что случилось? — спросил Никидес.
— Мы их разбили, — ответил Корин, но, несмотря на усмешку, в его глазах было странное выражение.
Все остальные компаньоны тоже имели метки, и вид у них был самонадеянный, но Ки мог бы поклясться, что кое-кто бросал в спину Корину весьма странные взгляды. Правая рука Калиэля висела на перевязи, а Танил сидел на лошади позади Лисички и был очень бледен.
Ки попытался поймать взгляд Пориона, однако тот лишь коротко, предостерегающе посмотрел на него и крикнул:
— Принц Корин пролил кровь врага! С сегодняшнего дня он воин!
Началось общее ликование. Теперь все, кроме Квириона, имели воинские метки. Оруженосцу Калиэля, Мирилину, стрела угодила в плечо, но кольчуга выдержала удар, хотя Мирилин и получил внушительную ссадину и синяк. Зуштра хвастливо показывал царапину, оставленную вражеским мечом на его щеке, а Силнир прихрамывал, но в остальном компаньоны выглядели более или менее целыми. Но гвардейцам и конникам Ахры не так повезло. По меньшей мере дюжину из них привезли завернутыми в саваны, остальные были ранены.
Они привели с собой и похищенных женщин или, по крайней мере, тех из них, что остались в живых. Все пленницы были жестоко избиты, глаза у них были пустыми, наготу прикрывали рваные одеяла. Воины Ахры хлопотали над ними, но Ки, заглядывая в лица несчастных, думал о словах Инниса. А что, если он был прав?