После завтрака он развалился на теплом песке, подставив живот ласковому теплу Собаки-Солнца, и умиротворенно слушал неспешную болтовню и сытое ворчание своей стаи. Потом, пересилив себя, Счастливчик поднялся, потянулся и как следует вытряс шерсть. Ему страшно не хотелось уходить, но он понимал, что дальше тянуть не имеет смысла.
Когда он подошел к Белле, остальные собаки встревоженно встрепенулись и повернули головы.
— Мне пора, — сказал Счастливчик, дотрагиваясь носом до уха Беллы.
Он все еще был на нее зол, но знал, что очень скоро будет тосковать и по сестре, и по доброму приятельству с остальными собаками. Какой бы смешной ни была эта нелепая стая, здесь он был в безопасности, и ему были рады.
— Я так не хочу, чтобы ты уходил! — всхлипнула Дейзи.
— Ой, ты ведь только вернулся, а теперь мы снова расстаемся! — прохныкала Солнышко. — А те собаки — ой-ой! Они такие злющие, такие страшные! Они тебя не покусают?
Счастливчик лизнул ее в круглый нос.
— Я постараюсь этого избежать. Но ты теперь стайная собака, а значит, должна доверять Белле и мне. Я скоро вернусь, и постараюсь, чтобы к этому времени у нас с вами было вдоволь чистой воды.
К сожалению, сам Счастливчик не испытывал и тени той уверенности, с которой он убеждал Солнышко.
— Мы знаем, что ты постараешься, Счастливчик! — прошептал Микки, утыкаясь носом ему в шею. — Просто… ты будь осторожен. Береги себя!
Счастливчик подавил невольную дрожь. Потом стиснул зубы и заставил себя весело покрутить хвостом.
— Конечно, дружище!
Он повернулся к Белле, чтобы в последний раз взглянуть на сестру. Та ответила ему суровым взглядом темных глаз. Счастливчику отчего-то стало не по себе. Он в который раз подумал, что она слишком быстро вживается в роль альфы, вот только по силам ли ей эта ноша? Счастливчик все больше сомневался в этом. Однако он сердечно лизнул Беллу в нос и прижался щекой к ее щеке, потом повернулся и, не оглядываясь, бросился навстречу своей судьбе.
Не останавливаясь, он помчался вверх по крутому склону.
День выдался жаркий, Собака-Солнце немилосердно припекала шкуру, так что бедный Счастливчик бежал, высунув язык, и громко пыхтел. Наверное, можно было бы пройти к озеру вдоль берега, но Счастливчик нарочно выбрал более крутой, зато гораздо менее опасный маршрут, на котором можно было не ждать неожиданного нападения из засады. Вдруг в долине живут еще какие-нибудь собаки, откуда он знает, чего от них можно ожидать?
Счастливчик был рад, что сытно поел перед выходом и теперь мог спокойно думать о предстоящем задании, а не беспокоиться о еде. Дичь, казалось, почувствовала его настроение, поскольку совершенно перестала прятаться: птицы нагло распевали на ветках над самой головой Счастливчика, мыши шумно возились под поваленными деревьями.
Счастливчик негромко рыкнул на них для острастки, но не стал даже останавливаться. Он до сих пор не мог понять, отчего так волнуется: то ли от страха перед стаей, то ли от предвкушения встречи с Лапочкой.
В конце концов волнение сделалось настолько невыносимым, что Счастливчик стал с нетерпением ждать появления дозорных псов стаи, лишь бы поскорее избавиться от этого напряжения. Взобравшись на гребень холма, он увидел внизу широкое озеро, отражавшее ослепительное сияние Собаки-Солнца. Наверное, это и было…
Ага! Он резко обернулся, услышав грозное рычание. Три пса выскочили из кустов прямо перед Счастливчиком. Он инстинктивно поднял загривок, но вместо страха почувствовал лишь странное облегчение. Наконец-то!
— Что ты здесь делаешь? — прорычала коричнево-белая собака-охотница, по виду напоминавшая собаку-бегунью, только маленькую. Она оскалила белые зубы. — Это наша территория!
«Наша территория! — Счастливчик содрогнулся, вспомнив, как стая выла и лаяла эти слова в тот день, когда погиб Альфи. — Наша, наша!»
— Убирайся вон отсюда! — рявкнул длинноухий черно-коричневый пес. — Или приготовься к большим неприятностям.
Счастливчик заставил себя не тронуться с места. Он знал, что если дрогнет и побежит, то эти псы, скорее всего, бросятся в погоню, искусают его, а то и прикончат. Поэтому он еще сильнее вздыбил загривок и твердо уперся лапами в землю, но при этом стал нервно помахивать хвостом, давая понять, что не угрожает и не оспаривает прав стаи на эту территорию.
— Именем Собаки-Леса, я хочу поговорить с вашим альфой, — звонко пролаял он.
Коричнево-белая собака скривилась и презрительно зарычала.