Но тут другое. Человеческие остатки, вживую, ехали на выбеленных солнцем останках лошади, на встречу нашему герою. На желтом черепе, с провалами клубящихся мраком, с проблесками огненных искр глазниц поблескивал стальной, рогатый шлем. Кольчуга спадала с узких плеч на круп коня, закрывая заднюю луку седла и позвякивая на острых коленях всадника. Костяшки пальцев одной руки придерживали позеленевший плесенью повод, а другой держали бьющееся в попытке освободится тело девушки. Это была Алина.
Ярость заклокотала в груди Федограна. Скелет улыбнулся. Думаете это невозможно в отсутствии губ и кожи на лице? Попробуйте это сказать богатырю смотрящему в глаза черепа. Челюсть скелета со стуком опустилась на грудь, в желании заговорить.
«Как он только не разваливается? Что удерживает кости между собой?». Внезапно для самого себя подумал Федогран, и тут же вспомнил совет Баюна: «Не тяни. Бей первым. Сразу. Не ввязывайся в драку, она впереди будет».
От решения до действия один миг. Руки сами знают, что делать. Стрела взвизгнула нетерпением и яростью, слившись звуками с хлопком волшебной тетивы. Кацикин, а как наверно вы уже догадались, был именно он, умер не сразу, процесс происходил медленно. Он содрогнулся застучав костями, и начал распадаться. Первым рассыпался прахом череп, прямо от торчащей из лобовой кости стрелы, голубыми зигзагами крошащими кость, осыпался на кольчугу, рухнувшую водопадом ржавых колец, к ногам мертвого коня, который и сам осыпался вслед за наездником, кучей пепла. Один выстрел, и все. Победа. Как легко она далась.
Федогран спрыгнул с Туплара, и упал на колени перед извивающейся в прахе скелета девушкой. Один взмах кинжала, и путы упали, освободив тело. Слезы радости, благодарности и счастья намочили рубаху под кольчугой плече героя. Она рыдала в его объятьях, а он целовал ее мокрые щеки и смеялся. Плевать на то, что до свадьбы не положено. Плевать на всех. Она тут, рядом с ним, его Алинка, и теперь ничто не разлучит их, даже смерть. Они и по Калиновому мосту пойдут рядом, взявшись за руки. Любовь великое чувство, вершащее и не такие чудеса.
Темнеть начало быстро. Накатили тучи. Мрачные, низкие, наполненные ливнем, они закрыли мраком солнце. Ночь посреди дня. Даже звезды показались на небосклоне. Чужие, те которые не видны при обычных обстоятельствах. Не их сейчас время, подглядывать за деяниями людей.
Земля сотряслась мелкой дрожью, вздыбилась барханами чернозема, раскидала в стороны куски дерна с пожелтевшей от прихода осени травой.
- Упыри. – Выдохнул Федогран.
Да, это они. Вроде немного, всего сотни две. Но даже с одним справится воину тяжело, а уж с таким количеством, богатырю не совладать. Это конец. Они поднимались шипя и плюясь грязью, разгребая когтями землю. Но и это еще не все. Хлопком раскрылось пространство. Черным потоком оттуда потекло войско. Основательно подготовился к встрече со своим врагом бог лжи. Уж с таким-то количеством воинов, ни один богатырь не справится. Задавят массой. Никакое чудо оружие, никакие волшебные доспехи не помогут.
- Увози ее, я задержу. – Прохрипел в сторону Туплара богатырь, вставая, и отталкивая девушку от себя. – Сохрани ей жизнь.
- Уверен. – Прозвучал в голове голос коня.
- Да. – Федогран выхватил из ножен полыхнувший яростью меч.
- Нет. – Обиженная девушка поджала упрямо губы и мотнула головой. – Вместе. Не удалось пожить, так хоть умрем в одно время. Она взяла в руки копье героя.
— Вот это у меня какая восхитительная воительница! – Захохотал в наконечнике Коломрак. – Повоюем напоследок. За спину можешь не сомневаться, богатырь, прикроем.
- Тогда и меня ей отдай. – Засопел. Не знаю кто из щита. Не хочу у тебя за спиной весь бой провести.
- Домой я сказал. – Рявкнул раздраженный Федогран.
- Она не уйдет. – Ответил за всех Туплар. – Да и я не хочу убегать. Как-то это неправильно, бросать друга.
- Чтоб вас… - Только и смог произнести парень. Бери щит и вставай сзади. Не высовывайся. – Кивнул он девушке.
- А ехали полем, вышли на другое,
А радили раду, раду новую:
“Врага в поле стретим, того в смерть убьем,
Ай хоть загубим, ай хоть застрелим”.
Насустречу им все калечищё,
Все убогое, все безногое.
А у него шляпа сорока пудов,
А у него костыль двадцати сажон,