А вон и кузнец наш знакомый, дочку свою любимую, невесту оборотня, Дану, ремнем домой гонит. Тоже воевать девка навострилась. Сейчас еще и сам Вул подключится, мозги суженой своей на место вставит.
И красавица Алина, тут же, рядом с отцом стоит, слезы по щекам размазывает. Елей ей что-то тихо объясняет. Видно, что отговаривает. Не бабье — это дело война. За нее есть кому копье в руках держать, отец на сечу идет, а он воин знатный. «Цыц, ешо мне!», гремит его рассерженный голос, прорываясь сквозь общий гомон и плачь.
У своей избы Щербатый на лавке сидит, и подслеповато щурясь какие-то травы перебирает. Рядом девчушка стоит в сиреневом сарафане, длинную русую косу за поясок-веревочку на талии засунула, чтобы не мешалась, да в глаза не лезла. Помогает волхву, травки, что тот сортирует, в мешочки холщевые пакует, да в рюкзак заплечный укладывает. К походу лекаря готовит.
Только детворе все нипочём. Этим «оторви-головам» все в новинку, все весело. Вон там в углу у конюшни собрались, шушукаются, заговорщически на воеводу поглядывают, тоже по-тихому сорваться из города на войну хотят. Сейчас им мамки на задницах свое одобрение нарисуют, а отцы резолюцию наложат, неодобрительную.
- Может с тобой все же? Вместе-то оно сподручнее. – На плечо Федора легла огромная ладонь медведя.
- Нельзя брат. Чащун велел мне одному явиться. – Богатырь говорил нарочито громким голосом, чтобы его услышало как можно больше народа. – Это не на долго я, догоню вас скоро. Поймаем ту зверюгу и догоню. Даже соскучиться не успеете.
Вот так вот целый день, с утра, как только он вернулся в город, так и отбивается от друзей, отказываясь их брать с собой. Делает это громко. Выбирает самые людные места. Тайный враг должен увидеть, что он будет один, без поддержки, будет наиболее уязвим без друзей. Что его можно перехватить и убить, по дороге, пока он еще не встретился с Чащуном и Ягирой. Приспешник Чернобога уже должен начать действовать, и послать своему хозяину весть. Теперь же его будет ждать неприятный сюрприз. Федор не поедет на охоту, а отправится с дружиной. Враг просто обязан засуетится и выдать в спешке себя.
Шишок будет приглядывать, он уже должен быть где-то тут. Этот проныра соскочил с плеча, еще не доезжая до ворот и нырнул в какую-то нору. Пока все идет по плану. Все как договаривались. Как только дружина в поход отправится, так и он, о своем решении с ней идти объявит. Пусть Чернобоговский шпион засуетится, заволнуется, ошибку сделает. У них все готово.
Глава 7 Не знаю кто.
Туман стелился тонким рваным покрывалом белых хаотично разбросанных перьев по зеленому лугу. Он клубился по земле словно по застывшей, в ожидании предстоящих кровавых событий, неровной, изъеденной кротовыми норами, как оспинами на лице, поверхностью судьбы.
Огромное оранжевое солнце выкатывалось из-за багрового горизонта, пылающей горой разгоняя ночь и наваливаясь на пространство знойным кровавым утром, медленно разгоняя белесый туман, и готовясь записывать новую, кровавую, главу в древние легенды этого мира.
Тихие, еле слышимые разговоры ратников, сливались в тягучий гул затаившегося в ожидании улья. Всхрапы лошадей. Короткие звучные команды воевод и десятников, как щелчки плети, изредка тревожащие слух. Ожидание смерти страшнее чем сама смерть. Нервы напряжены как перетянутые струны, и скоро лопнут взрывным криком: «Гойда», срывая воинов в яростную атаку, сливаясь с хриплыми стонами умирающих бойцов. Осталось совсем недолго ждать.
Впереди река Смородина. Когда-то полноводная, воспетая в былинах, названная так из-за кровавой сечи, произошедшей на ее берегах в далеком - забытом прошлом, в честь своей тезки - сестры из мира Нави, которая преграждает путь умершему в царство Морены. Теперь этот почти полностью высохший ручеек, ничтожный остаток былого могущества, чахлая ниточка умирающей воды, в поросшем травой овраге, вновь заживет бурной жизнью. Совсем скоро, он наполнится кровью до самых краев, напоит болью свое пересохшее горло, и станет похож наконец на свою старшую родственницу из-за кромки, полноводную реку смерти.
Справа и сзади, темный еловый лес, черной полу-подковой охватывает поле, на котором замерла княжеская дружина. Слева тот самый овраг Смородины, а прямо, на сколько хватает глаз, ровный, укрытый пуховым одеялом колышущейся морскими волнами, искрящейся изумрудными искрами восходящего солнца травы, луг.