Чащун, Ягира и Щербатый, пропели молитву синхронно, словно всю жизнь это делали вместе. На последних словах, разверзлись небеса, и прямо из звездного, ночного неба, полыхнула тройная молния. Погребальный костер вспыхнул, мгновенно, сразу и весь, ярким пламенем божественного огня, осветив усталые, и угрюмые лица, стоящих вокруг него воинов. Тяжело далась княжеству победа. Многие жены не дождутся мужей домой.
Глава 10 Спокойный день.
Теплый, утренний ветер гладил кожу, пробегая по лицу дуновением нежных губ так же, как когда-то давно, в другой жизни, мама проводила по волосам ласковой ладонью, взъерошивая непослушные волосы, и шептала на ушко: «Вставай сынок».
Сквозь сомкнутые веки, красными прожилками кровеносных сосудов будило солнце. Требовательно гладило солнечными лучиками щеки, лоб, брови, и губы, которые сами-собой, непроизвольно, растягивались в блаженной улыбке.
Где-то, совсем рядом, шум собирающегося в путь войска. Всхрапывание недовольных лошадей, смех и незлобные переругивания ратников. Привычная суета, ставшая обыденностью в жизни нашего героя. Он давно не спал, но вставать не было никакого желания. Совершенно не хотелось возвращаться из блаженной неги в суровый мир.
Не надо его за это строго судить. Он такой же человек, как и мы все. У вас разве так не бывает? Особенно когда знаешь, что предстоит трудный день, а тут, в мягкой кровати, под одеялом, так хорошо. Ну хоть чуть-чуть, ну самую малость, совсем немного, задержать этот коротенький миг блаженного счастья. Все потом, а сейчас просто насладится последней беспечной секундой.
- Долго ты еще собираешься притворяться и изображать из себя тупое полено. – Противный голос шишка оборвал последние минуты отдыха, противным, писклявым скрежетом прозвучав прямо в правое ухо. – Вставай, увалень.
Федогран лениво потянулся и не поднимаясь открыл глаза. Прямо перед ним, на фоне голубого утреннего неба с медленно проплывающими, подернутыми солнечными лучами облаками, покачивалась на ветру ветка ели, а там, высоко - высоко, в розовой дымке восхода, купалась ласточка, наполняя душу сентиментальной грустью. Вставать не хотелось совсем.
- Ответь мне на один вопрос шишок. – Не поворачивая головы, спросил Федор и зевнул, прикрыв ладонью рот.
- Давай, спрашивай. – Обрадовался та возможности поболтать, и запрыгнул парню на грудь. – Только быстро. Там медведь с Вулом ждут. Кулеш тебе оставили. Остынет. Его холодным есть, словно покойника обгладывать.
- Тьфу. Ты как скажешь - что, так тошнить начинает. – Брезгливо передернул плечами парень. – Все желание разговаривать пропало. – Он смахнул Ильку на землю, и прыжком встал на ноги. – А эти что, еще не улетели. – Кивнул он в сторону тридцати трех клубящихся облачков душ, в виде человеческих силуэтов, зависших невысоко в небе.
- Куда им лететь-то? Морена их к себе не возьмет, грехов на них много. Предков с богами эти душегубы предали, да и крови на них, невинной столько, что век не отмыться. Тут одним подвигом не отделаешься, тут послужить надо честно, и долго. Вот боги и решают, как с ними поступить. Вон видишь тучка там в далеке. – Он махнул себе за спину рукой. – Там светлые собрались. Спорят так, что искры сыплются. Чего спросить-то хотел?
- А ты не догадываешься? – Усмехнулся парень и продолжил, не дожидаясь длинного монолога в ответ. – Что с засланцем Чернобога в Новгоре? Поймали?
Илька как-то сразу потух и сгорбился:
- Нет. – Вздохнул он. - Моя в том вина. Прогонишь от себя, пойму, и обиду чинить не буду.
- Так. – Вновь сел Федогран и внимательно посмотрел в глаза шишку. – Рассказывай.
- Может сначала покушаешь? А потом и поговорим. – Попытался тот отсрочить неприятный разговор. – Кулеш остынет.
- Зубы мне не заговаривай. Говори, что случилось.
- Ну, в общем…, упустил я подсыла. Глупо получилось. Поначалу-то шло все так, как и сговаривались:
Я в город через лаз кротовый пробрался, приглядывать, за выходящими да входящими, на крыше караулки устроился. Час сижу другой, коротаю. Скучно. Гляжу, Веркула за ворота выскочила. Ну ты ее знаешь. Жена бортника Деньки-хромого. Красивая баба, огонь, тут ничего не скажешь, но вот характер, дюже разгульный. Не зря ее муженек, вожжами частенько охаживает.
Так вот: выскакивает она за ворота, и прямиком в лес, а сама аж сияет вся, улыбкой светится. Ну думаю, тут что-то не так. Пристроился за ней. Пригляжу, думаю. Вдруг она и есть тот подсыл Чернобоговский.