Веркула по тропе немного прошлась, до ближайшего леска, пока от ворот ее видно не стало, обернулась, не идет ли кто следом посмотрела, и шасть в кустарник, и через него, на полянку, от лишних взглядов сокрытую, а там уж мужик Ефросиньи - белошвейки, Фома, поджидает. Вот и чего дураку надо? Жена красавица, искусница, вся из себя княгиня. Но видимо нутро кобелиное взыграло. Ну да не мне кромочнику дела ваши людские судить.
Любовь у них там на поляне приключилась. Да такая забористая, что ох. Загляделся я, на их милования, да так, что про все на свете забыл. Больно уж бурно все проходило. Вот и не заметил сразу, как кусты раздвинулись, и на поляну вышел Денька, хмурый, ну дык с чего веселиться, когда жена да сосед голые по траве катаются, в руках пень трухлявый держит, и все молча, как тень полуденная.
Размахнулся и швырнул в резвящихся любовничков гнилушку эту. Вот же затейник. Не даром ведь первый бортник в княжестве. Пенек этот ульем с пчелами диким оказался. Оземь ударился и раскололся, явив на свет люто обиженный, на такое к нему отношение, рой.
Ну а дальше я вообще счет времени потерял, хохоча и наблюдая за мечущимися по поляне, голыми, трясущими непотребствами любителями запретной любви. Ох, и шустро бегали они в облаке жужжащей напасти. А в это время рычащий, словно медведь после спячки, бортник, вырвал с корнем молоденькую березку. От куда только сил столько набрался, с виду-то сморчок – сморчком.
Дальше еще веселей началось, когда рогатый муж начал пчел от них отгонять корнями вырванного деревца, вот и не скажешь, что хромой, на столько ловко бегал: то к жене, то к соседу, да обратно, только по пчелам все промахивался, неуклюжий, и все по головам да по плечам попадал. Я живот от смеха надорвал. Ну вот скажи, как тут было про все на свете не забыть? Вот и упустил татя. – Он горько вздохнул, о потом прыснул в кулак. – До сих пор отойти не могу, как вспомню ту картину, меня на хохот пробивает.
- Ну вот что ты за существо такое. – Федогран еле сдерживал смех, который сочился слезами из глаз, несмотря на все попытки парня себя контролировать. – Даже разозлится на тебя нельзя. Трепло.
— Этот скоморох тебе причину, по которой подсыла упустил, рассказал. – Чащун с Ягирой подошли тихо, поэтому смеющиеся друзья их не заметили.
- Да. – Вытер глаза Федогран. – После этого, его наказывать рука не поднимается, а следовало бы.
- Что делать-то теперь будем? – Колдун присел рядом на корточки и окутался клубами дыма. – Мне в голову ничего не идет. – Такую задумку гаденыш испортил. – Вытянувшаяся рука деда отвесила смачный подзатыльник, и шишок улетев на несколько метров врезался в дерево, но тут же как не в чем небывало, вскочил на ноги и прибежал обратно.
- Сколько уже можно, дед, я ведь и обидеться могу. - Захныкал он, неубедительно состроив рожицу.
- Ты и обида, вещи несовместимые. – Пробубнил Чащун не поворачивая головы. – Ну так что делать будем?
- Ничего. – Пожал плечами Федогран. – Буду просто поосмотрительнее. Да и друзья поглядывать по сторонам будут повнимательнее. Что тут еще можно придумать?
- Я бы никому не доверяла. – Вступила в разговор Ягира. – Это глупо посвящать в нашу тайну еще кого-то. Врагом может быть любой, даже самый близкий человек.
- Даже ты? – Посмотрел, сощурившись, в глаза ведьме Федогран.
- Что ты хочешь этим сказать. Мальчишка! – Вспылила та и начала вытягиваться.
- Успокойтесь оба. – Рявкнул струей дыма дед. – Не время сейчас выяснять отношения. Федогран прав. Нельзя кидаться в крайности. Названые братья давно доказали свою преданность. Был бы из них кто-то подсылом Лживого бога, давно бы убили парня. Тут другой вопрос. Не проболтались бы. Что знают трое, знают все. Хотя насчет оборотня я уверен, что не могу сказать про Бера. Тот может проболтаться.
- Я с ним поговорю. Пусть он и туговат, и соображает немного заторможено, но, если поймет, что к чему, с него правду клещами не вытянешь. – Произнес Федогран внимательно всматриваясь в небо. Там небольшая тучка, где, со слов шишка, совещались боги, начала быстро приближаться и увеличиваться в размерах. Чащун обернулся, посмотрев туда же.
- Договорились наконец, долго что-то они. – Пробурчал он вставая. - Пошли поближе, послушаем волю божью. Сейчас свое решение выдадут… – И вдруг остановился, осекшись на полуслове, и уставился, недоуменным и восхищенным одновременно взглядом, вдаль. – Сам пришел. Неужто так и не смогли договориться?