- Ты! Бог! Спрашиваешь у меня, простого смертного, как тебе поступить? Мне, которому чуть больше семнадцати. Это я должен учить бога, которому несколько тысяч лет, как ему жить?
- Я спрашиваю не тебя, а свою совесть. И не о том, каким способом нарушить установленные Родом правила, а как перешагнуть через себя. Если боги, сами не будут следовать канонам Высшего, то будут ли им следовать все остальные? – Тихо говорил судья, не поворачивая головы. – Это очень тонкая грань, переступив через которую мы можем полностью изменить этот мир. Мы разрушим все, что создано Родом. Нас проклянут.
- Жизнь и так меняется, и если вы не будете меняться вместе с ней, и не возглавите это, а поплывете по течению, то вас смоет потоком. Вы погибните, оставив свои насиженные, теплые места, вот таким вот Чернобогам. И вас не проклянут, вас просто забудут. – Федор сел, отвернулся и замолчал. Ничего не ответил и Вышень, угрюмо рассматривающий горизонт. Он думал. Даже звери, сопровождавшие бога, разлегшиеся вокруг, опустили головы, и не произносили ни звука. Легкий ветерок и тот затих, не смея мешать раздумьям Судьи.
- Хорошо, можно попробовать. – Наконец произнес Бог-Судья. – Пока только советом, а там посмотрим. – Он повернулся и неуверенно посмотрел Федору в глаза. – Мокошь сплела несколько нитей твоей судьбы на ближайшее время. Очень скоро ты будешь решать, за какую из них держаться при выборе пути. – Он склонился к самому уху героя, и торопливо, словно боясь, что не успеет, зашептал: – Выбирай самую трудную, которая покажется всем остальным, кто идет с тобой по жизни, невыполнимой и авантюрной. В конце будет ждать награда, и не одна, их будет несколько. Выбирай не разумом, а сердцем. – Он отодвинулся и замолчал, а потом резко встал и заговорил обычным, властным голосом. – Мне пора, я выполнил свое предназначение: «разрешил спор богов», и теперь ухожу. Но твои слова, богатырь, я запомню и обдумаю.
Слава Роду.
С последними словами волшебные кресла растаяли, словно были кусками льда, и стекли мутной водой на землю, а на их месте завели подснежники. Судья, не оборачиваясь, пошел по полю вдаль, медленно поднимаясь над землей и возносясь в небо, с каждым шагом все выше и выше, пока не превратился в маленькую темную точку, и не затерялся в белизне облаков.
Федор проводил его взглядом, и обернулся к замершим в ожидании и восхищении друзьям, и княжеской дружине.
- Пора наверно и нам в дорогу. – Произнес он таким голосом, что простые слова богатыря, прозвучали как команда. Повинуясь, все войско пришло в движение, и загудело как улей, собираясь в путь.
***
Федогран смахнул ладонью с лица наваливающийся сон, и огляделся. Справа покачивался в седле, дремлющий Вул, а слева смеялся и кивал головой, словно соглашаясь, Бер, слушая как ему что-то рассказывает, припав к самому уху шишок.
Впереди сколько видят глаза, растянулась гремящая металлом и шутками гусеница княжеской дружины, сзади все те же воины, нескончаемым потоком. Приподнятое настроение витает в воздухе. Горевать они будут потом, когда схлынет волна победной эйфории, и придет осознание потерь. Когда увидят слезы жен и матерей, не дождавшихся своих родных, оставшихся навечно на берегах Смородины.
- Есть хочется. – Пробормотал Федогран сглотнув слюну. – Скоро привал?
- Не. – Откликнулся Илька, оторвавшись от уха медведя, куда он только что, весело нашептывал очередную байку. – Только ближе к вечеру остановимся. Князь же сообщал? Ты что не видел гонца?
- Уснул видимо. – Смутился парень.
- Бывает. – Снисходительно махнул тот в ответ рукой. – У меня один раз… - Что у него там случилось, никто никогда не узнает, потому что его перебил Вул.
- Потом расскажешь. – Он заговорщически склонился к друзьям с лошади. – Поехали поохотимся, мяса пожарим, наедимся и от пыли отмоемся. Сил уже нет, все тело зудит. Я тут одно место знаю. Речка, берег песчаный, и опушка леса прямо у воды. Загляденье.
- Вдруг хватятся? – Усомнился Федор.
- Кому мы сейчас нужны. Вон посмотри, половину спит в седлах, а другая половина болтает о пустом. Князь где-то впереди, даже охранения не выставил. Поехали. – кивнул в сторону леса оборотень, и сощурил хитрые глаза, в ожидании ответа.
- Поддерживаю. – Засмеялся медведь. – Я за любое развлечение, особенно если оно касается жареного с кровью мяса, а то дюже скучно, да и помыться не помешает, та грязь, что ко мне прилипла, весит больше доспехов на меня надетых.
- И я. - Перепрыгнул с плеча Бера на спину Федограна шишок. – Я тоже хочу мяса.
Поймать небольшую косулю, для перекинувшегося в волка Вула не составила особого труда. Пока Бер разводил костер, а Федогран заготавливал дрова, оборотень не только добыл трофей, но и успел его освежевать, насадить на срубленную толстую ветвь, и целиком водрузить над огнем, на двух рогатинах. Красный от натуги Илька, в это время, притащил волоком, от реки кожаную флягу с водой.