Алистар чувствовал себя человеком. Именно тем, кем был когда-то давно. Теперь он живой! Он живет! Он привлекателен, хоть и не аристократ. Не выделяясь изысканными манерами, он стремится к скромности и прилежности. У него нет дорогой одежды, но тому, как на нем сидит его одежда, могут позавидовать многие. Он не говорит много, и не гений, но иногда кажется, что он знает много больше, чем человек его возраста. Такому облику старался соответствовать архимаг.
Путь по витиеватым улицам занял более часа. Академия Тристана, где собирался «учиться» Мартин, находилась недалеко от центра города, рядом с площадью и дворцом. Алистар подоспел к началу вступительной речи.
Белые стены академии блестели высокими окнами. У главного корпуса собралась толпа красиво одетых студентов со слугами. На широкое крыльцо вышел Тристан, остановившись центре. Белая мантия и остроконечная шляпа гармонировали с цветом здания. Длинные волосы лежали на плечах, блестя на утреннем солнце. Ровная борода доходила до пояса. Укутанный в белоснежные одежды, архимаг походил на божество, несущее в мир свет и любовь.
— Дорогие ученики! — поднял голову Тристан. Слышать голос задним рядам помогала магия. — Вот начинается второй учебный год, после открытия моей академии. Теперь все прекрасно увидели, насколько лучше можно преподавать магию, чем это делается в академии архимага Мартина Дьё — Дэтэвье. Там устаревшая программа, не способная подготовить хорошего мага. Мартин нисколько не занимается своей академией, предпочитая работе заседания в сенате. Раньше, когда Дэтэвье была единственной академией на нашем континенте, аристократам приходилось унижаться, поступая в это прискорбное место, принадлежащее демократу Мартину. Так было доселе! Но с прошлого года каждый, кто имеет достаточно денег и способностей может поступить в мою академию. Здесь в основном все из аристократии и купечества.
«Пожалуй все… Кроме тебя!» — Алистар поморщил губы.
— Я думаю, вы знаете, что в нашей академии учиться внук архимага Сейнийской империи, — поднял голову старик. — Не удивительно, что даже родственники архимага предпочитают идти в нашу академию, чем учиться у него.
«Это мы еще посмотрим!» — Пеньё посмотрел на толпу.
— Только подумайте, на столько государств имелась только одна магическая академия! А до Дэтэвье вообще не было не одной. Магия передавалась от учителя к ученику, что значительно тормозило ее развитие. Но появилась Дэтэвье, и все потянулись туда, пока я не открыл вторую академию! Было нелегко собрать столько грамотных магов, подготовить учебники, построить здания. Причем здания приличные, чтобы аристократ мог спокойно посещать их, не ощущая отвращения. На это потребовалось множество финансов и человеческого труда. Не обошлось без поддержки королевского двора. В свое время я помог аристократии выдержать удар крестьянства, и благодаря этому аристократия пяти королевств сохранилась и процветает.
«Хвались-хвались! — уголки губ Алистара скривились. — И до пяти королевств доберемся! У самого отец гвозди в мастерской забивал. А сам за аристократов ухватился!»
— Но это еще не все! — глава академии улыбнулся. — В этом году к нам впервые поступил простолюдин! — прогремел голос архимага. — Да не просто простолюдин, а самый настоящий крестьянин!
«Кто это? — Мартин, вращая головой, изучал студентов. — Не вижу ни одного крестьянина!»
— Его имя войдет в историю академии навечно! Он приехал из-за моря, а точнее, из-за Восточного океана. Поступил ко мне, а не к Мартину, хоть у него и дешевле! Три тысячи золотых — сумма огромная. И только настоящий герой мог потратить ее на год обучения, вместо того чтобы возлежать на подушках в окружении женщин. Надо быть провидцем, чтобы потратить это на сомнительные знания, а не на реальнее блага.
«Что он несет? — вздрогнул Мартин. — Сомнительные знания? Реальные блага?»
— Это я говорю с позиции крестьян, — рассмеялся Тристан. — Вот он! Смотрите! Он в самом конце с синими волосами. Запомните его имя — Алистар Пеньё!
Толпа обернулась к Алистару.
«Что ты наделал, старый идиот!» — губы Мартина неестественно улыбнулись. В глазах пылало пламя, пальцы вонзились в ладони. Люди пристально смотрели на него, и в их взглядах юноша читал удивление, насмешку и презрение.