Выпрыгнув из седла, Ли двинулся было к Удею, но кочевник уже вставал на ноги, мотая гудящей головой, а внимание тайпэна привлек совсем другой звук. В той стороне, куда ушла Таката явственно звенели клинки, и молодой полководец поспешил туда, чтобы воочию увидеть противника, оказавшегося способным не поддаться первому и самому яростному натиску къёкецуки.
Между двух старых елей на пружинящем «ковре» из опавших иголок Таката кружила, как голодный волк, вокруг обычного с виду воина — «траппера», вооруженного, тем не менее, сразу двумя чуть укороченными мечами. Вокруг валялись отсеченные еловые лапы, указывавшие на жестокость схватки, а также несколько уже убитых бандитов. Выживший был ранен в оба плеча, в ногу и в живот, а кровь обильно текла по его кожаному доспеху, ослабляя человека с каждой секундой. Затравлено озираясь, разбойник даже не помышлял о нападении, лишь следя за къёкецуки и отражая ее молниеносные выпады. Ли уже хотел было крикнуть, чтобы Таката оставила этого парня в живых, но именно в это мгновение мертвый демон исполнила какой–то сложный фехтовальный финт, связавший оба вражеских меча защитой от длинного клинка, и тут же вогнала врагу под ребра свой короткий второй.
Хань медленно приблизился к упавшему. Склонившаяся над ним кровопийца указала Ли на странную эмблему, уже замеченную ранее у метиса и присутствующую также и на доспехах у этого воина, явно не являвшегося простым лесным бродягой.
- Этот был за настоящего командира, — сказала къёкецуки и легко оторвала белый кружок от кожаного наплечника.
На дороге с хозяйским видом орудовал тидань, выворачивая карманы и поясные сумки убитых. Заметив Ли, он сделал знак, чтобы тот подошел.
- Вот, — в руке у Удея была тонкая медная цепочка с половинкой монеты, распиленной по сложному угловатому срезу. — У того первого нашел. Надо бы еще их лошадей или мулов поискать, не на себе же они добро награбленное таскают…
Тайпэн взял причудливый медальон и поднес поближе к глазам. Ничего примечательного в нем не было, но Ли прекрасно понял, почему Удей обратил на него особое внимание. Это был не просто амулет, а пайцза, и похоже, еще в самом начале их разговора с лесным разбойником, тот какое–то время ждал, что у этих странных путников окажется вторая половинка такой монеты. Почему именно у них, оставалось лишь гадать.
Во двор торгового поста дома Джао они въехали, когда небо стали покрывать первые яркие крапинки звезд. Местный попечитель выскочил встречать благородного гостя, немедленно распорядившись топить баню и готовить роскошный ужин. Оставив Удея заниматься с лошадьми, чего тот никогда не доверял трактирной прислуге, Хань, как это уже вошло у него в привычку, сразу направился в столовую залу, пока Таката и Ёми осматривали жилые комнаты, выбирая наиболее понравившиеся им углы.
Купец–хозяин тоже оказался здесь, суетясь и раздавая приказы слугам. Заметив Ли, он в который раз низко поклонился и осведомился о том, как успешно прошло путешествие благородного тайпэна. В этот раз Хань решил ему ответить.
- Что–то хшмины и прочая разбойничья братия шалят в ваших лесах, уважаемый.
- Бывает еще такое, — досадливо поморщился тэккэй. — Но где их нет, этих паразитов дорог, предпочитающих грабеж честному труду. Одно спасает, среди них нет хороших воинов, что, безусловно, подтверждает ваша с ними встреча. Меньше чем по дюжине они не ходят, знать, вы побили их добро.
- Да нет, есть среди них и умелые вояки, чему я весьма удивился, уважаемый, — все тем же тоном продолжил Ли, пытаясь уловить игру нюансов на лице собеседника.
- Не может такого быть, высокочтимый. Да если бы такие и объявились в переделах нашего Сумья или ближайшего Хурши, вы уж простите за откровенность, их бы дом Джао в первую очередь перекупил бы. Сначала в стражу какого–нибудь города подальше отсюда, а там бы и в наемники караванные подтянули бы.
Было видно, что купец не врет, но и чего–то недоговаривает. Похоже, что он просто не хотел услышать то, что намеревался сказать ему Хань. Вытащив из поясной сумки белый кружок, Ли протянул его попечителю. Тот вздрогнул и, несомненно, сразу узнал его, но все же взял и повертел некоторое время в руках.