Землянки, крытые шалашами из еловых ветвей, располагались в два круга. Те, что находились во внутренней части «поселения», были заметно больше и именно их обитателей Хань рассчитывал взять еще прежде, чем они успеют схватиться за клинки. Во главе трех десятков стражников и добровольцев тайпэн вошел в разбойничий лагерь с южной стороны, и еще столько же наемников должны были как раз сейчас оказаться у северной границы схрона. Они почти пробрались к нужным укрытиям, когда позади Ли раздался звук откидываемого полога и чей–то удивленный возглас.
Разбойник инстинктивно схватился за рукоять длинного ножа, торчавшего у него из–за пояса, а Хань слитным отточенным движением ударил его окованным торцом яри чуть ниже грудной клетки, перебивая дыхание. Бандит судорожно вздрогнул, с трудом пытаясь сделать новый вдох, а наконечник копья со всего разворота плашмя врезался ему в ухо, оглушив и повалив на землю. Сверху на разбойника тут же навалились двое стражников с кляпом и ременными петлями, а кто–то быстро проверил землянку, из которой он появился. Внутри никого больше не было, и Ли уже понадеялся, что им удалось сохранить незаметность, когда с другой стороны лагеря стали раздаваться отчетливые звуки битвы. Тревожные крики, шум и факельные огни мгновенно заполнили все вокруг, а из–под подсохшего лапника со всех сторон тут же стали появляться новые бандиты, перепугано оглядывающиеся в поисках нежданного врага.
Впрочем, не все из них оказались так уж сильно растеряны. Зазубренные хшминские стрелы опасно засвистели со всех сторон, и один из стражников, вскрикнув, повалился на коричневый ковер из хвои и коры. Выпущенные из клееных охотничьих луков с тугой тетивой из оленьих жил, тяжелые стрелы с железными наконечниками легко пробивали простые кожаные доспехи даже на близкой дистанции, и Хань отдал единственную команду, которая показалась ему достаточно разумной в такой ситуации.
- Рассыпаться! Действовать парами! Пленных брать по возможности!
Не было никаких гарантий, что сельские стражники, привыкшие больше утихомиривать загулявших дровосеков, и остальные добровольцы сумеют выполнить этот приказ также хорошо, как солдаты регулярной армии или охранники закона и порядка из гарнизонов крупных городов, но рассуждать уже было некогда, и оставалось лишь надеяться на предков и Судьбу.
Бой происходил в довольно беспорядочной манере, но эффект внезапности и то, что многие бандиты не успевали полностью вооружиться и надеть защитное облачение, всерьез сыграло на руку атаковавшим. К тому же, численное преимущество тоже было на стороне императорских воинов. В полутьме между высоких стволов разыгрывались быстрые хаотичные схватки, и сражавшиеся в них вынуждены были постоянно смотреть по сторонам и оглядываться, чтобы не получить внезапный удар в спину.
Ли отступил к уже проверенной землянке, так, чтобы перед ним оставалось как можно больше открытого пространства, что позволяло ему извлечь максимальное преимущество из длины своего оружия. Вражеских стрел тайпэн боялся не так сильно, хотя и пригибал голову, чтобы не получить оперенный «подарок» в открытое лицо. Трое противников, выскочивших на него первыми, явно не ожидали столкнуться с тяжелым пехотинцем в полных пластинчатых доспехах, и прыснули во все стороны, прежде чем Хань успел атаковать. Но следующий разбойник уже не стал так поспешно ретироваться. На голову выше Ли, с сутулой сгорбленной спиной, обнаженный по пояс, он почему–то сразу вызывал ассоциации с кабаном–секачом, прокладывающим себе путь через густые заросли. Два тяжелых скругленных топора в руках ётёкабу сияли бритвенными гранями, а его длинные жесткие волосы были собраны во внушительный хвост на затылке.
Привычно и умело отбросив яри в сторону одним из своих топоров, разбойник шагнул вперед, замахиваясь вторым для сокрушительного удара. Ли врезал ему торцом рукояти в зубы, заставив отпрянуть назад и сплюнуть кровью. Широкий наконечник глубоко вошел в мощное бедро противника, но тот даже не вскрикнул, а напротив, попытался сломать древко копья, пока Хань не выдернул его обратно. К счастью ясеневая древесина, охваченная стальными кольцами, выдержала удар топора, опасно заскрипев, но не поддавшись и отделавшись лишь внушительной зарубкой. Не собираясь ждать, когда разбойник повторит попытку, Ли рванул яри обратно на себя и снова сделал выпад. Противник блокировал эту атаку, учтя предыдущую ошибку и отведя копье резко вниз, а не вбок. Топор лесовика описал опасный полукруг, и Ханю оставалось лишь принять его левой рукой на стальную пластину латного наруча. Мышцы взвыли от боли, а кость в суставе скрипнула также отчетливо и громко, как и древко копья всего мгновение назад, но внешне все ограничилось лишь невнятной вмятиной на поверхности доспеха. Одновременно с защитным движением Ли, отпустив яри, сделал шаг по направлению к врагу и выхватил цзун–хэ. Удар пришелся точно в центр обнаженной груди, украшенной татуировкой в виде черного квадрата. Надсадно захрипев и пошатнувшись, верзила мешком повалился навзничь.