Сменив доспехи и дорожное платье, Ли почти до вечера просидел в парной, наслаждаясь в одиночестве жаром и отдыхом. Удей все еще ходил где–то в городе, видимо, собирая сплетни и слухи, а къёкецуки на дух не переносили горячий влажный воздух, с куда большей охотой предпочитая ледяную воду, только от одного вида которой у обычных людей начинали стучать зубы. Напарившись вволю, едва не уснув, но все–таки пересилив себя, Хань облачился в свой единственный парадный суо и отправился знакомиться с посольством императорского поверенного.
В соседнем доме Ли уже ждали, и как вскоре выяснилось, новость о его приезде стала еще с утра расходиться по городу, сопровождаясь самыми разнообразными подробностями, выдумываемыми пересказчиками буквально на ходу. Делегацию дипломатического совета возглавлял Кара Канг, сухощавый молодой человек, бывший едва ли на несколько лет старше тайпэна. Чисто выбритый, подтянутый и энергичный, этот чиновник сразу же произвел на Ли положительное впечатление. Было видно, что Канг знает и любит свое дело, однако легкая тень усталости, отражавшаяся на его лице, не сулила ничего хорошего. То, что переговоры с манеритами идут совсем не так гладко, как хотелось бы, Канг сообщил Ханю с самого начала их разговора.
- Это провал, полный провал. И он случился целиком по моей вине, — вздохнул чиновник, делая приглашающий жест в сторону уединенной навесной террасы, где слуги торопливо расставляли на столах чайный прибор и угощение. — Вы видели, что случилось в иноземном районе?
Хань коротко кивнул.
- После этого контакт с тиданями практически разорван, а про ракуртов я даже не говорю. А ведь большинство пострадавших принадлежат к кочевьям императорских вассалов, или даже являются непосредственными подданными Нефритового трона.
- То, что городские власти не стали их защищать, когда начались погромы, просто возмутительно, — заметил Ли.
- Согласен, но в отличие от вашего мнения, к моему здесь никто не станет прислушиваться. Мои полномочия ограничены порученной миссией, а дзито Додбу желает в преддверии праздника делать вид, что он контролирует ситуацию, а в городе царят мир и покой.
- Насколько сильно пострадали тидани?
- Убитых почти нет, слух о готовящихся беспорядках появился еще за несколько дней до трагедии так, что многие успели просто покинуть Сиань. Но хуже другое. После случившегося каганы манеритов почувствовали свою безнаказанность, и говорить теперь с ними стало практически невозможно. Они воспринимают свою присягу Императору как средство достижения поставленной цели — крупномасштабной войны с тиданями. Я уже даже слышу от них о том, что Империи следует выдвинуть войска, чтобы захватить Кемерюк. Весь баланс сил в регионе нарушен, и, боюсь, мы не сможем этого исправить.
- Для решения таких проблем меня сюда и направили. К ультиматуму полководца и непосредственному исполнителю императорской воли каганы могут прислушаться с большим вниманием, чем к вашим увещеваниям, — сказал Ли, стараясь, чтобы его слова не прозвучали для Канга оскорбительно.
- Может быть, но боюсь, что и здесь все не так просто. Многие из манеритских вождей, как сообщают мне мои люди, уже восприняли ваш приезд как положительный ответ Золотого Дворца на их агрессивную политику в отношении тиданей. Они считают, что вы приехали собирать сведения перед подготовкой к военной компании.
- Тогда, я немного разочарую их.
- Другие, опять же, не забывают заострять внимание на вашем опальном статусе…
Канг не успел договорить, как в комнате у них за спиной раздался чей–то настойчиво протестующий голос, но, несмотря на все попытки неизвестного остановить незваного гостя, перегородка распахнулась и на террасу, грузно шагая, поднялся плечистый кряжистый манерит с длинными усами темно–русого цвета. Его распахнутый бархатный кафтан был подшит изнутри золоченым шелком, замасленные волосы стягивал обруч с крупным рубином, а рукоять сабли в роскошных ножнах была богато инкрустирована. Остальная одежда кочевника пусть и не бросалась в глаза так сильно, но тоже была сшита настоящим мастером, а высокие кавалеристские сапоги больше походили на те, что носили армейские офицеры, чем на привычную обувь степняков.