— Я надеюсь, мы сможем убедить Единого Правителя, передать под мое командование всех солдат абордажа Центрального флота. Если не ошибаюсь, на судах этого подразделения их как раз должно быть порядка трех–трех с половиной тысяч.
Глава 2
Птичий гам в глубине камышового «царства», высокие заросли которого укрывали собой весь противоположный берег, начался еще до рассвета. Причина разгорающейся утиной ссоры так и осталась неизвестной, так как появление дикого полосатого кота, привлеченного громким кряканьем, положило конец утренней перебранке. Крупные жирные птицы, молотя по воздуху крыльями, поспешно взмывали вверх, пока пушистый хищник неторопливо волок в укромное место молодого селезня, оказавшегося сегодня самым неудачливым. Несколько уток, неосторожно приблизившихся к середине реки, сбили в полете длинные стрелы с желтым оперением. К упавшим тушкам, удержавшимся на волнах Синцзян, тут же устремились несколько юрких вислоухих псов, выпущенных с борта ближайшей к ним куай–сё.
Новый командующий прибыл на два дня раньше оговоренного срока и в столь ранний час, что хайтину Реёко Кэй оставалось лишь громко обматерить матроса–вестового, поднявшего его в такое время, и мысленно отметить, что большая часть хороших начальников, которых он знал, поступила бы точно также, как и посланник Единого Правителя. Осушив ковш капустного рассола, хайтин с кряхтением выбрался из своей каюты и поднялся на верхнюю палубу. В белоснежных фигурных парусах корабля, растянутых между множества гибких крепежных рей, разными оттенками алого играли лучи восходящего солнца, а от реки тянуло приятной прохладой и свежестью так, что если бы не ощущение помойной ямы во рту, настроение Кэй окончательно пришло бы норму.
Остатки речной эскадры Чаанцзянь уже третью неделю стояли на привязи вдоль правого берега реки неподалеку от пристаней Пан–Ги–Ша, небольшого городка, населенного практически одними нееро и примечательного лишь из–за расположения здесь ремонтных доков, которыми пользовались корабли, патрулировавшие синие воды широкой Синцзян. Военные джонки местного «флота» расположились на более «комфортных» местах в порту Пан–Ги–Ша, но ни у Реёко, проведшего на корабельных палубах две трети своей сознательной жизни, ни у других командиров судов, отступивших сюда из Генсоку, такая ситуация не вызывала ни трудностей, ни раздражения. Как хайтин «Императорского рейдзё», самой крупной из уцелевших куай–сё, Кэй был вынужден принять на себя руководство остатками эскадры, едва завершилось их первое и последнее столкновение с Юнь. Несмотря на то, что матросы и солдаты абордажа наголову разбили захватчиков, пытавшихся овладеть паромной переправой вблизи Йосо, ракетная артиллерия врага сумела поджечь пять из одиннадцати кораблей, включая трехпалубный флагман «Владыку Вод». Гибель хайтина Дакона, старого друга Реёко, сказалась не лучшим образом на настроениях среди подчиненных, так что Кэй предпочитал держать их подальше от немногочисленных городских закусочных. На то, что они будут пить меньше осхе, чем он сам, хайтин, конечно же, не рассчитывал, но так, по крайней мере, увеличивалась вероятность того, что хмельные матросы не устроят массовых потасовок с местными жителями, стражниками или своими побратимами с кораблей эскадры Синцзян.
Неспешно добравшись до огороженной площадки впередсмотрящего на носу корабля, Кэй приложил руку козырьком к глазам, вглядываясь в очертания силуэтов, двигавшихся в сторону Пан–Ги–Ша вниз по течению. Ритмично взмахивая веслами и вспенивая бортами воду, по прозрачной глади к «Императорскому рейдзё» стремительно приближались джонки речной эскадры Хэйан. Вытянутые и изящные, с высокими покатыми боками, украшенными бронзовым литьем, столичные куай–сё разительно отличались от приземистых и однотипных кораблей замерших у берега на приколе. Реёко знал, какими гордыми и надменными были офицеры этой эскадры, но, скрепя сердце, вынужден был признавать, что задирать носы им позволяли опыт и мастерство, выпестованное в старейших семьях «воинов воды». Каждый из этих людей был хайтинов в седьмом или восьмом поколении, а даже простые корабельные распорядители и плотники имели за плечами по десять–двенадцать лет службы. Высокая дисциплина, регулярные учения и физические нагрузки по праву сделали матросов эскадры Камо лучшими в Империи, а осознание того факта, что им доверена охрана единственного водного пути в столицу, придавало этим парням дополнительный стимул не опозорить оказанной чести.