Ли замолчал, но Каори, чувствуя, как продолжают дрожать его пальцы, лишь еще крепче стиснула их, давая Ханю возможность собраться с мыслями и закончить.
- Я все думаю о том, что вся эта череда поступков, жертв и смертей... Что если все это было лишь для того, чтобы у меня была возможность войти в тот кабинет и принять одно по-настоящему важное решение, а не поддаться чужой безупречной логике, попытаться сделать все так, как я делал раньше и пойти до конца? Ведь если я отступил в тот момент, не получается ли так, что все было напрасно? Что то, ради чего я вел других, и то, к чему стремился сам, было мною брошено и растоптано в тот самый момент? Безвозвратно...
- Ты уже ошибался, - холодной тон Каори заставил Ли вздрогнуть, но повернувшись он увидел в карих глазах не упрек, а поддержку и понимание. - Ты сам знаешь это. Тогда, во время попытки переворота Мори, да и раньше, когда беспечно полез в логово степных мангусов или попытался вступить в схватку один на один с проклятым монахом. Ты уже ошибался, но что в итоге стало с результатами тех ошибок? К чему они привели тебя?
- Мне часто везло.
- Везло? Или все-таки быть может ты просто и дальше уперто следовал своей вере и тому, что считал правильным и нужным? Не опускал руки, не сдавался, не занимался пустыми поисками того, что уже нельзя сейчас изменить? Может быть дело в этом, а не в каком-то случайном везении?
- Хочешь, чтобы я и дальше просто продолжил бы быть самим собой? Безродным дзи, получившим возможность хоть чуть-чуть изменить этот мир?
- Человеком, который, несмотря ни на что, следует забытым истинам, не боясь бросать вызов несправедливости, алчности и глупости. Защищая слабых, и не отступая перед тем, что другим кажется неотвратимым поражением.
- Глупцом, не верящим, что любое преступление может быть оправдано высшими целями? Не готовым заключать сделки с кровожадными убийцами? Не привыкшим идти против чести и совести?
- Да. Ведь именно этого человека я полюбила когда-то.
- Но он уже перестал быть таким, - вздохнул тихо Хань.
- А кто-то способен помешать его возвращению? - грустная улыбка Каори отразилась в темных глазах тайпэнто, и разбившая его неуверенность медленно начала отступать, а дрожь, охватившая тело Ли, также неспешно стихла.
- Думаешь?
- Нашему сыну жить и расти в том мире, который мы оставим после себя. Подумай и реши сам, какой мир ты готов ему оставить. Тот, в котором ты потерпел полное поражение, сломавшись и сдавшись в тот самый миг, когда обрел такую власть и влияние, о которых прежде не смел и мечтать. Или тот, который ты до самого конца хотя бы старался сделать чуточку лучше и справедливее.
- И тогда их жертвы не будут напрасны...
- Как бы оно не обернется в конце.
Глава 2
Скорее воды древней Камо могли потечь в обратную сторону, а гора Хэйан провалиться под землю в царство пещерных владык, чем внутренние порядки Золотого Дворца претерпели бы хоть какие-то изменения, что бы и как бы ни происходило в этих стенах. Прохладные коридоры, тенистые сады и широкие террасы под открытым небом, заполненные бесчисленными слугами, чиновниками и гостями императорской резиденции всегда оставались одинаковыми. Несмотря на безостановочное движение, буквально бурлившее здесь повсюду, удивительная сонливость и безразличие неизменно навевались на тех, кто ступал по древним узорчатым плитам и прислушивался к шепоту голосов, шелесту шелка и тихим музыкальным аккордам невидимых исполнителей.
Извилистые проходы и устланные коврами лестницы, становившиеся для Ли с каждом разом все обыденнее, постепенно уводили их вверх. С длинным плоским цзун-хэ за поясом и в своем сером невзрачном суо, на котором лишь недавно появилось несколько желтых вставок и гербовых знаков семьи О-шэй, Хань, при всем желании, не производил того грозного впечатления, что его былые предшественники. На лицах некоторых случайных встречных эта мысль проскакивала довольно отчетливо, несмотря на все искусство укрощения эмоций, столь ценившееся при дворе. Однако эти реакции совсем не беспокоили Ли - тому, кто одиннадцать лет учился быть незаметной тенью за спиной у другого, не были нужны ни чужое внимание, ни пустые восторги.
Чем ближе тайпэнто, сопровождаемый слугою, приближался к конечной цели, тем больше вокруг становилось дворцовых стражников в золоченых доспехах и шлемах, украшенных фазаньими хвостами. Охранники, замершие у раздвижных дверей и в округлых нишах в стенах, провожали военного советника молчаливыми взглядами, во многих из которых сквозило сдержанное уважение. Тем неожиданнее для всех стал тот момент, когда Хань внезапно остановился, обернувшись к одному из воинов.