Короткая схватка завершилась пугающе быстро. И лишь когда миновала невообразимо долгая секунда, командир павшей крепости осознал, что остался единственным, кто все еще стоит на ногах. Рядом замерли тела нескольких демонов, но сражение за Бхактру, оказавшееся самым коротким за всю немалую жизнь Ойра, уже завершилось. Обводя опустевшим взглядом панораму недавнего поля боя, Кай отчетливо почувствовал, кроме душившей его ярости, еще и тихую странную грусть. Нет, не так ему виделся конец своей службы. Смерть в битве или в собственной постели не страшили его, но поражение... Задача, возложенная на него Нефритовым престолом, оказалась не выполнена. Возможно, гонцы успеют донести тревожные вести до Фуо-сэн, но ни тайпэн Гкень, ни кто-либо иной даже не представляет себе, с чем именно им придется столкнуться, когда они двинутся к Бхактре. Вряд ли кто-то возложит вину за это на Кая Ойра, но ему было достаточно и собственных обвинений.
Силуэт существа на крыше надвратного укрепления привлек к себе внимание офицера своей неподвижностью. В сиянии фонарей, по-прежнему освещавших внутренний двор, Ойра разглядел старые массивные доспехи из потемневшего от времени металла и седые подпалины, украшавшие серую волчью голову. Словно почувствовав внимание к своей персоне, оокари повернулся в сторону человека и встретился с ним глазами. И к своему ужасу Кай осознал, что во взгляде чудовища нет ни злобы, ни презрения, ни насмешки. Зверочеловек смотрел на последнего защитника Бхактры с уважением, и было оно настолько искренним и неподдельным, что казалось просто невероятным.
Понимая, что терять ему уже нечего, старший офицер уничтоженного гарнизона вскинул окровавленный меч, указывая острием на чужого командующего, и оокари медленно и почтительно кивнул в ответ, бросив жест в сторону единственной площади Бхактры. Пока Ойра спускался вниз и шел через крепость, никто не посмел заступить ему дорогу. Демоны следили за ним со всех сторон, рассаживались в ожидании на галереях и крышах казарм, сновали вдоль стен, но не приближались и держали оружие в ножнах. Тяжелое хриплое дыхание множества нечеловеческих глоток окружало Кая, но он, как и прежде, не испытывал страха. За прошедшие годы офицер просто отвык бояться чего-то дольше, чем первые пару ударов сердца.
Переступив через тело Рёсю, Ойра остановился в десятке шагов от вождя оокари. Старый демон, казавшийся чуть более сухим и сгорбленным, чем его побратимы, вновь, как и прежде, с достоинством и уважением поклонился воину Империи. Кай согнул спину в ответном жесте. Большинство оокари предпочитали из оружия парные "клыки", но на поясе вожака висел длинный даксменский тесак, такой же темный, древний и причудливо изукрашенный, как и доспехи чудовища.
- Я прикажу моим фер"на"тот отпустить тебя, человече, - слова на языке горного народа, искаженные рычанием монстра, вырвались из пасти зверочеловека. - Если ты сумеешь одолеть меня в этом поединке.
- Не пойдет, - покачал головой Ойра, прекрасно овладевший речью даксменов за время службы. - Если я окажусь победителем, то пусть тогда со мною бьется тот, кто считается сильнейшим среди вас. А за ним следующий, и следующий, и следующий...
Губы человека исказила усмешка, а оокари, закинув морду, издал протяжный вой, после чего громко зарычал, оборачиваясь по кругу и указывая лапой на Кая. Едва он закончил, и к небесам взметнулся многоголосый хор демонических завываний. Теперь на Кая Ойра смотрела с уважением уже каждая пара звериных глаз.
- Ты истинный фер"на"тот, - рыкнул вожак, обращаясь вновь к человеку. - Я с гордостью буду вспоминать нашу встречу.
- К делу, - бросил в ответ офицер, поднимая свой меч и принимая защитную стойку.
То, что он проиграл, Ойра сумел понять уже в тот момент, когда их клинки скрестились в первый и последний раз. Назвать скорость, с которой двигался оокари, очень быстрой, значит, не сказать и десятой доли правды. Безупречные движения старого демона были запредельны для человеческого тела в самой своей основе, а те опыт и практика, что ощущались в грации монстра, были накоплены не за одно столетие. На развороте лезвие тесака ударило Ойра в шею, разрывая кольца байданы и уходя глубоко внутрь.