Надо сказать, что сам Сокранос читать не любил и занимался этим только по долгу службы — в сиротском приюте их учили читать по трехтомнику «Граэдэс Игитурус или Зерцало Благородное», где были описаны поучительные истории из жизни святых и правила поведения в обществе, социунаториум называемые и каждому молодому человеку али девице к познанию обязательные. Истории были скучные, нудные и совсем не познавательные, а страницы с описанием жизни и деяний Святой Александры так и вовсе были выдраны с корнем и начинались там, где Святая «открыла для себя свет благой Церкви и истинной веры и отринула блуд и начала сподвижничество во имя Света и Человечества». А это были единственные интересные страницы! Поговаривали, что именно на этих страницах и были описаны все «блудные деяния» Святой Александры, в миру называемой «Блудницей из Иората» — до принятия омовения и пострига, даже ее знаменитое в миру «накормление пятидесяти паломников своим телом» и «омовение с демонами Сита в горячих источниках» — с картинками, где Святая была нарисована с чудесными анатомическими подробностями и в цвете. Так что, увы, но настоящим школяром брат Сокранос так и не стал и искренне почитал чтение книг как пустое и ненужное действо.
Однако после того, как он выспался и хорошенько отдохнул в обществе крыс и пауков секретной библиотеки аббатства — ему стало скучно. Понятно, что выходить наружу, в попытках найти выпивку или пообжиматься с конопатой девицей из прачечной — было нельзя. Стрикт банус, как говаривал сам аббат. Поймают — тут только поркой не отделаешься, лишат привилегий и снова придется то продукты для кухни таскать, то дрова рубить или дерьмо за бородачаями выносить… так что от скуки он принялся читать книги. Слава богу, вечный светильник из Янтарной слезы был выдан ему аббатом давным-давно и в его неверном свете он мог читать. Сперва ему было не так уж и интересно, просто так — убить время. Но потом он наткнулся на «Учения Ия Богослова», и с удивлением узнал, что Учение можно критиковать! Ересь, да и только! Недаром такую вот книгу бросили здесь, в секретной библиотеке и по-хорошему ее следовало бы сжечь, уничтожить. Сперва Сокранос испугался, но потом напомнил самому себе две вещи, первая — это то, что аббат самолично назначил его в эту секцию библиотеки, а значит знал, что он силен в Истинной Вере и никогда не поддастся на хитрословия и лжесплетения Врага Человеческого. И… был и второй резон, вторая причина не боятся инквизиции и следствия — ключ от этой части библиотеки был только у него одного. Никто не мог бы сказать, что он, Сокранос, читает еретическую литературу, что он колеблется в Вере или что уже подписывает договор с Врагом Человеческим. Разве что крысы и пауки, но эти его товарищи по подземелью были на редкость молчаливы и вообще придерживались принципа — живи сам и давай жить другим. Чем они и отличались от людей — в лучшую сторону, разумеется. Тем более, что на вторую неделю своего добровольного заточения — он начал потихоньку подкармливать своих соседей, пауков да крыс. В конце концов, как и писал Бенедикт фон Виргенд — человек существо суть социулизированное, в социумне проживающее и этим же, социумном, сиречь обществом — и убиваемое. Дабы избежать сей печальной судьбы, поучал брат Бенедикт — следует общий язык с окружающими находить, сала вон крысам принести да паукам масла сливочного, прогорклого, на него мухи чудно летят.
После того, как он закончил чтение Богослова, он нашел «Сомнения» Эдварда Томаса и «Литургию страсти» Вернеке. Но когда ему в руки попала «Магия и ее начала» — только тогда он понял, что за сокровище передал ему аббат вместе с ключиком от секретной библиотеки. Еще брат Бенедикт фон Виргенд в своих «Опытах о Человеке и Тварях» писал, что «знание и есть истинная сила, отделяющая людей от животных и не по нраву Тварями приходящаяся». А уж знания о магии… нет, он знал, что никакой магии не существует и все это измышления старух, есть только два вида сверхъестественной силы — это манифестация Истинной Веры и конечно же Темное Колдовство, что-то типа того, которым владеют Твари. И иные измышления на эту тему граничат с ересью и… но ведь книжица эта писана поди еще во времена второго пришествия Бога-Императора, до Софийских войн с этими еретиками Хуннами, так что автору простительно, а ему и подавно. Ну… любопытно же? Особенно про забавные ритуалы Плодородия, что Хунны практиковали, говорят на границе Ойкумены, в Лесу есть еще поселения, где такое практикуют, собираются все вместе на поле на день солнцестояния и предаются греху совокупления — стар с малым, молоденькие девушки со стариками, не разбирая ни чинов, ни имен, ни даже родства! Вот же кошмар какой, думал он, листая страницы и погружаясь в книги все глубже и глубже.
Сам не заметив, как — он стал читать всю эту забавную ересь. Сперва книги, постулаты которых были поставлены Святой Церковью под сомнение. Потом — те, которые были запрещены к продаже, и уже потом — откровенную ересь, которую призывали сжигать немедленно при обнаружении, а тех, кто читает такое — плетьми на площади бить.
В конце концов ему в руки попал и гримуар «Магия и тысяча заклинаний для сосуда, в котором траву ароматную заваривают, дабы питьем оной взбодрить себя и на день грядущий настроить.» Половину слов он не понимал, но так было всегда и чем больше ты читаешь, тем больше начинаешь догадываться что это за слова — по контексту. Так вот, этот гримуар был инструкцией для обучения магии.
Сперва он думал, что это все пустые фантазии автора, бред человека, который день ото дня травит себя паучьей настойкой или подставляет голову под жала мелопчел. Но однажды… однажды он произнес заклинание и сложил Знак. Простенькое заклинание и простой Знак — Знак Светильника — и в подвале вспыхнул свет! Заметались по углам пауки и крысы, едва не вспыхнули страницы старого гримуара, он поспешно погасил Знак и сел на пол, прямо там — с бешено стучащим сердцем и дрожащими руками. Он — может быть магом! Не паладином, воином Церкви, использующим Слово Божье, а именно магом! Ведь паладинами становятся в кафедральном соборе, обретя помазание и посвящение, пройдя испытание честного сердца, пламенной души и холодного разума… но никак не в пыльном подвале с пауками. Что-то в картине мира было разрушено.
С того момента прошло два месяца, и он все же решил вернуться к книге. Он изучал заклинания и Знаки, находил полезные и пробовал самые безобидные из них. Зачем?
Он знал, что стать паладином он уже не сможет, но если он на самом деле маг, если он овладеет древней наукой магии, может быть он сможет помочь стране и Церкви в нынешней войне с Хуннами? И пограничные разборки с кочевниками тоже не сахар, и это не говоря уже про еретиков и предателей внутри страны — он мог бы помочь! С его силой… с его вновь приобретенными знаниями — он мог бы стать героем! И тогда его бы заметили, тогда, может быть его бы приняли в свои товарищи настоящие паладины, и конопатая Настюшка, молодая прачка — наконец поняла бы кто он такой и бросила бы своего конюха Стефана и отдалась бы ему и только ему. Да ладно Настюшка, может быть, даже баронова дочка на него взглянула бы по-другому, а уж дочка у барона — не чета конопатой прачке, вся красотка и в таких дорогих платьях ходит… говорят даже воды простой не пьет никогда, все чай или настои на меду.
Знаки были разные, как и заклинания. Были Знаки, которые придавали сил, снимали усталость, были которые давали возможность видеть в темноте, покрывать тело неуязвимой броней, даже летать и читать мысли! От открывшихся перед ним возможностей кружилась голова и хотелось петь. Вот только ни одного Знака и заклинания, кроме Знака Светильника — он так и не смог освоить. А быть мастером Светильника на войне против ереси — это только вместо лампы стоять, дабы доблестные легионеры мимо отхожего места не промахивались. На грядущей Большой Войне с этими северными язычниками и южными еретиками-анархистами нужна боевая мощь, нужны Огненные Шары, Лучи Праведного Гнева и конечно же Длань Господня, причем не меньше восьмого уровня посвящения, а у него только руки светятся… и все остальное. Смешно.