— Ей? — хмурится Сокранос: — своей сестре?
— Да не сестре. Сестра у него тоже ходячим мертвяком стала. Некроманту. Некромант то у нас девкой оказался. Молодой да красивой, не такой как твоя наложница, но все же. Инквизитор переживал, мол сведения могли бы вызнать откуда и как ее Враг Человечества совратил, да только кто ж такое вынесет? Вот и… — сержант метко плюет в угол, где стоит медная плевательница и та отзывается гулким звуком.
— Некромант? — подает голос Тайра, и барон поворачивается к ней.
— Ого! — говорит он весело: — никак твоя барышня проснулась! А то все сидит молчком и глаза на нас пучит. Я уж, грешным делом, думал, что немая, некоторые такое любят, когда девка молчаливая… но я не из таких. Так и что тебя интересует милая? Сейчас тебе одежду принесут, согреешься хоть.
— Я не мерзну — отвечает Тайра и Сокранос стискивает зубы. Вот на кого угодно Тайра походить может, но уж не на наложницу. Уж больно свободно она себя ведет, нет у нее почтения перед дворянами или старшими. Скорее на принцессу она похожа, а не на наложницу, если только принцессу из диких краев, где вот в таких тряпочках ходить прилично, слава богу хоть уговорил он ее грудь прикрыть, а то скандала не миновать.
— Что такое некромант? — задает вопрос Тайра. В зал торопливо вбегает дворовая девка с одеждой и с поклоном передает ее Тайре, становится рядом — ждет, хочет ее сопроводить в комнату, дабы переодеть, но Тайра смотрит на барона, ожидая ответа.
— Некромант? О, на этот счет есть разногласия в научной среде — откидывается на спинку своего деревянного резного стула барон: — некоторые считают, что некромант сиречь маг, только маг темный и в волшбе своей использующий эманации чистого зла и горя. Другие же полагают, что это вовсе не магия, потому что магия дарована нам Богом-Императором, а все остальное — от Врага Человечества. То есть с их точки зрения некроманты — это жалкие создания, заключившие сделку с Врагом Человечества и исполняющие его волю. Ты ступай, дорогая, переоденься, а я тебе потом все и расскажу подробнее…
— Не беспокойтесь. — пожимает плечами Тайра: — можете говорить, мне много времени не требуется. — она легко скидывает с себя тряпочки, прикрывающие ее фигуру и принимается переодеваться, ни капельки не смущаясь.
— Ээ… — выдавливает из себя барон, не сводя взгляда с Тайры, которая натягивает на себя платье: — эээ…. Так о чем это я?
— Без понятия, милорд — отвечает сержант, который промахнулся кубком мимо рта и пролил вино на рубаху. Темное пятно расплывается по ткани, но он не обращает внимания, он хлопает глазами, глядя как Тайра заканчивает натягивать платье и встряхивает волосами, убирая их назад.
— Вот и все. — говорит Тайра и садится за стол: — так что там насчет некроманта, барон?
— А ты шалунья — наконец приходит в себя барон и трясет головой: — нельзя такое со стариком проделывать. А ну как у меня сердце отказало бы от такого вот зрелища? Наследника то у меня до сих пор нет, одних девок моя Люсиль рожала, царство ей небесное.
— Клянусь Святым Бенедиктом, вот это сиськи — говорит сержант: — вы словно картинка, миледи. Вас надо на флаге рисовать, и любой мужчина за этим флагом на край света пойдет.
— Завидовать нехорошо, но мы все тут завидуем вам, виконт. Вы не думали о том, чтобы уступить контракт? Заплачу очень хорошо. Я человек не бедный, могу себе позволить. Что скажете? — прищуривается барон, не отводя взгляд от Тайры.
— Что? Нет, к сожалению, я… привязан к своей наложнице по сентиментальным соображениям — быстро отвечает Сокранос: — она мне очень близка.
— Так ты тогда скажи ей, чтобы так не делала, а то у нас в пограничье народ лихой, а баб на всех не хватает — бурчит сержант, вытирая вино с рубахи и добившись только того, что пятно становится больше: — не посмотрят, что ты виконт, дадут по башке и все тут. А бабу твою продадут, в Западном Мо за нее целое состояние выручить можно.
— Ладно. Хочешь знать про некроманта, девица? — хмурится барон: — некроманты вообще твари страшные и ежели упустить кого, да дать ему возможность армию на погостах деревенских набрать — то и справиться с ним невозможно без Светлого Слова да инквизиции. Кабы не это, то давно они всю Империю захватили бы да правили как у себя дома.
— Милорд… — начинает было сержант, но барон перебивает его, хлопнув ладонью по столу.
— Так и есть! Нежить ни стрелой, ни копьем не взять. Ей только голову рубить или череп дробить шестопером. Заклинания… опять-таки горит она плохо и… где у нас Магнус? Магнус⁈ Опять этот бездельник… эй, кликните Магнуса в залу! Чего это он сидит у себя, когда гости в замке? Вот пусть и скажет, как горит нежить! В прошлый раз он сколько огненных шаров в мертвяков запустил?
— Но ловчие ямы неплохо себя показали — ворчит сержант: — те, что с кольями.
— Колья твои опять… войну кольями не выиграешь! — ревет барон.
— Грамотно расположенные ловушки могут лишить врага преимущества! — вскакивает на ноги сержант и некоторое время они вдвоем смотрят друг на друга залитыми кровью глазами.
— Ладно. — говорит барон и тяжело опускается на стул: — ладно. Ловушки, колья… ладно. А то, что каждый твой павший товарищ в бою — войско некроманта пополняет? А?
— Пся крев. — глухо ругается сержант, в свою очередь опускаясь на стул: — это нечестно и подло. Не по-человечески это.
— Будешь мне говорить — вздыхает барон: — честные битвы и их искусство ушло в прошлое. Вот как только магия в этот мир пришла, слава Богу Императору, так и все. Теперь войны совсем по-другому ведутся.
— Оживлять павших — говорит Тайра: — а где такому учат?
— Что? — барон хватается за свое необъятное брюхо и глухо хохочет: — что ты спросила, дорогая? Никак выучиться на некроманта хочешь?
— У меня умерло несколько моих близких людей — объясняет Тайра, к ужасу Сокраноса: — я бы хотела их оживить. Восстановить. Хорошо, что это возможно.
— Кажись я теперь понял — барон кидает на Сокраноса жалостливый взгляд: — что же… ты не расстраивайся, виконт. Природа она такая — ежели кому красоты да телес отсыпет, того чего-то иного лишит. Вот разума, например. А я-то гадал, чего она почти голая ходит да не смущается… и перед старшими шапку не ломает, а оно вона как. И давно она разумом скорбна? — обращается он к Сокраносу.
— Да… с детства самого — хватается за соломинку он. Действительно, поведение Тайры и ее прямые вопросы — это как будто у ребенка, отстает девица в развитии, думает барон, отсюда и жалость во взгляде.
— Ох… жалость какая. — барон снова смотрит на Тайру: — как бы тебе объяснить дитя… ежели кто помер, значит срок его вышел на этой земле. А возвращать назад его ни к чему хорошему не приведет. Только грех на душу возьмешь. Да и не вернется он такой каким был… так, нежить без мозгов и все. Только простые команды выполнять может, топором там махать или глотку перегрызть… говорят высшие некроманты могут душу вызывать, но то для нее мучительно чрезвычайно, да все равно греховно и саму душу марает и вызывающего. Так что ежели кто ушел у тебя — так ты помяни как следует да живи дальше. Девка ты молодая, хозяин у тебя добрый, по глазам вижу, не обижает тебя… все у тебя впереди.
— Помянуть как следует? Это как? — снова задает вопрос Тайра. Барон хмыкает.
— Ты что же — не помянула близкого своего? Нет? Ну… иди сюда, я тебе вина налью. На, вот. Подними кубок повыше, да вспомни все, что было и хорошего, и плохого. Нет, вот этот возьми, он хрустальный. Так. А потом — выпей, да с размаху разбей кубок об пол… не стесняйся, барон разрешает. Тебе и легче станет разом. По хорошему тризну надо бы сделать, но то ж время надо, а сейчас… сейчас выпей с нами, помяни своих… кого ты там хочешь помянуть?
— Старину Грома — говорит Тайра и берет из рук барона хрустальный кубок с темной жидкостью: — он был отличным кузнецом, хорошим учителем и… лжецом.