— А ты… хочешь это сделать? — осторожно спрашивает Сокранос.
— Не поняла — хмурится Тайра: — повтори вопрос.
— Ну… ты сама чего хочешь? Ты действительно хочешь сейчас спустится вниз и всех их… того? Убить?
— Странный вопрос. Чего я хочу? — Тайра ненадолго задумывается, потом мотает головой: — нет, не хочу.
— Слава Богу Императору! — выдыхает он. Слава всем святым, она не дьявол во плоти, а человек и ничто человеческое ей не чуждо, она не хочет убивать людей, значит и в ее сердце есть место добру и свету… надо было чаще на привалах читать ей мысли брата Бенедикта, Кодекс Света и прочие мудрые и человеколюбивые мысли. Нельзя оставлять эту душу в темноте и неведеньи.
— Слишком много энергии будет затрачено — поясняет свою позицию Тайра: — с точки зрения стратегии это трата ресурсов впустую. Согласно моим расчетам в таком случае не обязательно убивать их всех или даже сколько-нибудь существенную часть.
— У тебя есть выход? Отлично! Что же ты предлагаешь? — оживляется Сокранос. Сзади раздаются шаги и он, полуобернувшись — видит, как к ним присоединяется барон и сержант, за ними девушка на подносе несет кувшин вина и несколько кубков.
— Надо дождаться дня и бросить вызов лучшим воинам. Думаю, человек десять хватит. — отвечает Тайра: — а потом показать, насколько они беспомощны и неумелы рядом со мной. Убить их с показательной жестокостью. Например — вырвать сердце из груди голой рукой. Оторвать голову, надрезать и сорвать кожу со спины одним рывком… вытащить кости из конечности, пока воин еще жив… много способов. После того, как я убью первый десяток — потребовать еще один. И еще. Полагаю, что на третьем десятке они сломаются. Или на четвертом. А еще я могу устранить руководство… найти его будет нетрудно, скорее всего они находятся в каком-то из этих трех больших шатров. Тогда оставшиеся поймут всю бесперспективность своей тактики и развернут свой путь в сторону отсюда. Это нам необходимо, господин барон?
— Вечер добрый, магикус и его сумасшедшая подруга — отвечает барон: — вот, принес винишка на стену, дабы мысли мрачные развеять, да послушать о чем вы тут балакаете. Ты мне скажи, магикус, она у тебя совсем умишка лишилась, али и в самом деле может сделать то, о чем говорит? На вид она не больно-то сильная… то есть крепкая девка, конечно, но чтобы так…
— Она — может. — вздыхает Сокранос: — потому она такая… особенная. Тайра? Ты можешь показать господину барону и сержанту, что ты можешь? Только не убивать никого и не калечить… хотя бы на этот раз, я тебя прошу. Ты же можешь что-то показать без того, чтобы всех тут переломать?
— Показать? — Тайра повернулась к сержанту и смерила его взглядом: — что показать? Вот это? — и она протянула сержанту его меч, рукоятью вперед.
— Что⁈ Клянусь Хранителем Семи Заповедей! Он же… — сержант в недоумении уставился на свой меч, проверил пустые ножны у пояса и выпучил глаза.
— Ого. Красивый трюк — оценил барон: — так вы милочка из Императорских Амазонок будете? Не признал вас, не признал…
— Императорские Амазонки? — Тайра передала меч сержанту и тот сразу же принялся его осматривать, так, словно опасался, что она успела его сломать.
— Ну, милочка, не надо скромничать. Все знают о прекрасных воительницах, что в состоянии отбить стрелу голой рукой и лезвие в воздухе пальцами остановить. А давайте проверим? — барон потянулся к поясу и извлек из ножен свой кинжал, больше похожий на маленький меч. Тайра подняла бровь.
— Отойди-ка в сторону магикус… ага, вот так. Ты готова, милочка? На всякий случай я не в тебя кидаю, а рядом, но все равно… — бурчит барон, подкидывая кинжал в руке. Кинжал взблескивает сталью в свете факелов, горящих на стене.
— Я всегда готова, господин барон — кивает она и барон, с неожиданной для его веса и возраста скоростью — разворачивается и коротко взмахивает рукой, в воздухе взблескивает стальная молния… чтобы остановиться в руке у Тайры. Она держит кинжал за лезвие, но ни капли крови не стекает по ее предплечью.
— Вот так. — барон грузно опускается прямо на нагретый за день камень стены и облокачивается спиной на парапет бойницы: — вот так. Госпожа Амазонка у нас в гостях. Ну, теперь-то я спокоен. Слышь, старая перечница, мы спасены. Можешь перестать уже кислую рожу делать. Она в состоянии нас всех на фарш пустить, с самого начала. А я-то, старый дурак, думал ее за тебя замуж выдать.
— Мы спасены только в том случае, если Госпожа Амазонка решит нас спасти — хмуро отвечает сержант: — а ты ее подвесить решил в подвале.
— Ох, твоя правда — вздыхает барон и протягивает руку сержанту, тот помогает барону встать на ноги.
— Непростые вы путники, ой непростые. — качает головой барон: — видел я что непростые, да не понял ничего, дурак я старый. Вы уж меня простите, Госпожа Амазонка, ежели Вам и Вашему магикусу ущерб какой нанесли… я же понимаю, что вы по Императорской Воле сюда к нам в Пустоши пожаловали, понимаю, что дело секретное, но все же — ежели Западные Врата падут, то Империи несдобровать. Останьтесь на денек, спасите людишек моих, а если уж обиду затаили, так меня старого и покарайте, чего уж там. Как вы там говорили — сердце из груди у еще живого человека вынуть можете? Только вот людишки мои вам никакого зла не желали и обиды не нанесли, не за что им помирать тут завтра. Что скажете, Госпожа? Так вы и дело для всей Империи сделаете и людей спасете, а если обиду испытываете — так и взыщете ее в полной мере…
— Ты чего говоришь, твое баронство⁈ — шипит на него сержант: — а кто потом будет замок держать, если тебе сердце вынут? Ты чего⁈ Да тут без тебя все на завтра развалится! Госпожа Амазонка! Ежели обиду испытываете, так вы меня и карайте, это все моя вина, усомнился я в мудрости Императора и в Вашей приверженности Ему, не разглядел! Только старого барона помилуйте, он уже и сам не ведает что балакает! Без него не устоять Западным Вратам, а у него и наследника нет!
— И меня казните! — падает в ноги дворовая девица, которая стояла с подносом, всхлипывая и начиная подвывать в голос: — не троньте господина барона! Добрый он! И сержанта тоже! Давеча Ганьку беспутную простили, а ревизору сказали что сбегла она в Пустоши, а сами выходили дурочку!
— Так — повышает голос Сокранос: — а ну-ка все заткнулись. Никто не будет умирать. — он смотрит на Тайру и поправляется: — по крайней мере — сегодня.
Глава 13
Глава 13
— Мы никогда не брали такие крепости, Бано-ага. — говорит Булим и глядит вдаль, на освещенную редкими факелами каменную стену Западных Врат Империи.
Бано молчит. Он знает все, что Булим хочет ему сказать. И про каменную кладку мастеров древней империи, которая не поддается огненным заклинаниям и не горит, про то, что у них не хватает стальных шаров для метателей, а окованный металлом камень намного более хрупкий и не сможет проломить эту кладку. Что Западные Врата стоят вот уже почти пятьсот лет и за это время никогда Семья не брала ее приступом. Пробовала неоднократно, но каждый раз потери были катастрофическими. И что вот уже лет сто как Семья ограничивалась редкими разведывательными рейдами. Что Имперские маги — намного крепче в бою чем маги пустошей и шаманы. Булим всегда был осторожен. Потому он его и терпит рядом несмотря на то, что все косятся и бормочут насчет «этого ворчуна» и «труса» Булима-бакши.
Булим — не трус. Он — осторожный. Если бы Бано не прислушался к нему пять лет назад во время набега на Западный Мо — он был бы уже мертв вместе со своим отрядом Летучих Драконов. Если бы вылез раньше срока на курултай и бросил вызов старому Басиму двадцать лет назад — тоже был бы мертв. Нет, Кхан Великой Орды не может быть опрометчивым. Хотя не может быть и трусом.