— Эй! — кричит она ближайшему служке и тот смиренно сгибается пополам и бормочет привычные восхваления Корпусу, Амазонкам, самой Лоа Ти, и конечно — Богу Императору.
— Это что такое? — прерывает его восхваления она и тычет пальцем в небольшую яму рядом с конюшней, аккурат в том самом месте, где морда животного лежала и кровавая пена в землю впиталась.
— Изволите видеть, госпожа амазонка, это яма — трясет головой служка, бледнея от страха: — в-вам не нравятся ямы? Сей момент прикажу засыпать и…
— Кто грунт срыл⁈ Где этот грунт⁈ — рычит она, хватая служку за шкирку и тряся его, словно пытаясь вытрясти ответ: — это вещественное доказательство! Преступление против Императора!
— А… это… вон тот работник лопатой убрал. Вон же он… — служка трясущейся рукой указывает в далекий конец двора, у самых ворот из замка и она видит как человек в простой синей рубахе и соломенной шляпе — оглядывается на них и тут же надвигает шляпу пониже, прибавляя шагу.
— А ну стоять! — кричит она, отбрасывая служку в сторону и прибавляя скорости: — Стоять, кому говорю! — как она и ожидала, таинственный незнакомец в соломенной шляпе и синей рубахе — не остановился, а вместо этого перешел на бег… нет, даже не бег — он как будто мгновенно пропал из виду, оставляя на своем месте лишь тучу пыли.
— Слово Скорости! Слово Усиления! — кричит она, чувствуя, как лазурные нити пронизывают ее тело, усиливая и ускоряя ее. Мир вокруг словно бы замедлился и в воздухе замерли падающие с возка яблоки, недоуменно раскрывающие рты работники кухни, застыл в воздухе вспархивающий голубь и замерли на месте поворачивающие головы вслед беглецу стражники у ворот.
Она уже бежала вслед за ним, прибавляя и прибавляя скорость, чувствуя, как воздух становится все более упругим и неподатливым, как ей приходится наклонятся навстречу потоку, тараня воздух своей головой и оставляя руки позади, как в глазах темнеет от ускорения… она не сможет бежать так бесконечно, преодолевать сопротивление воздуха на такой скорости очень трудно, но раньше чем она упадет от недостатка сил — она остановится из-за перегрузки, влияющей на глаза… а плести Скоростной Путь не видя ничего — верный способ разбиться насмерть о какое-нибудь глупое дерево или даже взлетающую птицу. Она и так перенапрягает свои глаза и свой мозг, высчитывая траекторию, обходя стоящих столбом людей и животных на дороге… надолго ее конечно не хватит. Но… вопрос тут не в том, хватит ли ее надолго, вопрос в том — хватит ли надолго беглеца? Вспыхивает белое пламя Огненной Орхидеи, привычного заклинания для выхода из Скоростного Пути и она делает бросок в сторону, отпуская Слово Ускорения из груди. Мир вокруг начинает ускоряться, возвращаются краски и звуки…
—… уть! — звучит крик и она пытается схватить остановившегося беглеца за его синюю рубашку, но тот легко уходит вниз и в сторону, отбивая ее руку. Отпрыгивает назад и останавливается. Его грудь тяжело вздымается вверх и вниз, он тоже устал от Скоростного Пути… она бросает быстрый взгляд вокруг. Скоростной Путь привел их далеко за пределы замка и сейчас они стояли на поляне посреди леса, вдвоем.
— Госпожа лейтенант — насмешливо говорит беглец в синей рубахе и соломенной шляпе, изрядно, впрочем потрепанной сопротивлением воздуха на Скоростном Пути: — какая нужда заставляет вас преследовать одинокого путника?
— Сдавайся — коротко бросает она ему. Она не собирается играть в игры и разглагольствовать о столичных сплетнях, женских нарядах, внешней политике или погоде, о чем бы там не хотел поговорить этот беглец. Он — подозреваемый, это он убрал отравленный грунт с места происшествия, а потом — пытался скрыться. Всего этого достаточно чтобы подозревать… чтобы задержать, а при сопротивлении — применить силу. Она сужает глаза и произносит Слово Силы, чувствуя, как вздуваются ее мышцы, превращаясь в стальные канаты, произносит Слово Защиты, превращая свою кожу в каменную броню, произносит Слово Истины, чувствуя как земля подается под ее ногами.
— Госпожа амазонка не шутит, а? — блестит на солнце улыбкой незнакомец, доставая из-под своих одежд продолговатый предмет. Неужели?
— БАНГ! — грохот, пламя и что-то толкает ее в грудь, взвизгивает и улетает прочь. Огнестрел. Еще одно преступление. Никто в Империи не имел права владеть оружием Древних, кроме Армии и Церковников, которым Императорским Указом было даровано такое право, дабы закон божий защитить. Впрочем… что может сделать оружие Древних против Императорской Амазонке в полном боевом? Ничего. Ее кожа сейчас прочнее чем шкура Тварей в пограничье, ее не пробить ни мечом, ни стрелой, ее сила сейчас позволяет ей на равных бороться с гигантскими медведями нагорий и может быть даже с взрослой Мантикорой. Она медленно достает меч из ножен. Недаром мечи амазонок могут носить только амазонки, взрослый мужчина едва ли сможет владеть им достойно. Поднять — да. Взмахнуть — то же да, но вот перевести удар в укол или не улететь вслед за собственным же взмахом — уже нет. Ведь меч амазонки может служить и щитом — настолько он широк и прочен. И тяжел. Но сейчас для нее он словно пушинка.
— Последнее предупреждение — цедит она, взмахнув мечом перед собой: — сдавайся! Или…
— Сдаюсь! Сдаюсь! — незнакомец отбрасывает оружие в сторону и поднимает руки: — конечно же я сдаюсь! Как я могу сражаться с госпожой Имперской Амазонкой? Вы своим мечом как взмахнете, так я и на половинки разойдусь, пожалуй. Все, сдаюсь, не убивайте меня пожалуйста. Или то, что говорят на площадях Империи про милосердие амазонок — ложь и клевета?
— Заткнись. На колени и руки за голову — говорит она, опуская меч. Сейчас надо завести ему руки за спину и связать. Потом — ноги, он владеет Словом, по крайней мере может передвигаться Скоростным Путем, а потому придется нести его в замок на плече. Далековато будет.
— О! Господин Инквизитор пожаловали! — весело говорит незнакомец: — как вы вовремя!
— Что? — она оборачивается и уже обернувшись — понимает, что совершила ошибку. Конечно же никакого Инквизитора позади нее нет. И беглеца перед ней — тоже уже нет.
— Святая Александра! — рычит она и ударяет каменным кулаком в ствол могучего дерева, оставляя дыру с раскрошенными краями: — провести меня как девчонку! Клянусь мощами всех святых в Императорском Городе, я спущу с тебя шкуру на ремни для упряжи! Когда найду…
Глава 16
Глава
— Вот значит как? — говорит Тайра. Говорит просто чтобы сказать, потому что ситуация ей ясна и понятна. Это не значит, что у нее вопросов не осталось. Вопросы остались. Например — кто такая эта Белая Смерть и что ей надо? Но на этот вопрос и сами рейдеры Пустошей не знают ответа. Вот есть такая и все тут. Почему Белой Смертью кличут? Так она некромантка, армию мертвых поднимает, а нежить она живых на дух не переносит, нападает сразу. Как с некромантом биться, если каждая битва ее армию только увеличивает? Есть ли способ с поднятым мертвецом справиться? Да есть, конечно. Развалить голову секирой или саблей, раздробить булавой или посохом Девяти Колец… желательно чтобы глаза лопнули, потому как некоторые из мертвяков могут и с разваленной башкой двигаться. А вот если еще и таз раздробить — то тут уж все. Но чтобы мертвяка так упокоить — надо чтобы его четверо держали, а один — оружием работал. В то время как живого в мертвеца превратить — раз плюнуть. И да, укусы мертвецов гноились и заживали крайне скверно, бывали случаи что и руку легче отрубить, чем лечить. Гной, воспаление, лихорадка… а если умрет кто с таким укусом, то потом встанет обязательно. Так что воевать с мертвецами в Пустошах, с армией мертвецов — дурная затея. Они не требуют ни воды, ни еды, они неутомимы и никогда не спят, их армия только растет от сражений. Недаром в Империи некроманты вне закона стоят, не дают им Инквизиторы головы поднять, но тут, в диких землях…