Именно летом, на четвертый год работы рисовальщицей, сбылась мечта Тайрин – она попала в театр.
Они пришли в Библиотеку, как обычно, в семь утра и ждали, когда мастер Гута распределит сегодняшние задания.
– Аута, Бьёке, вы идете с Тумлисом в музей. Тайрин – в театр. Спросишь там Адэлу.
Тайрин показалось, что мир вспыхнул сотней огней. Театр! Она попадет в театр!
– Спасибо! – выпалила она.
Мастер Гута приподнял бровь (никакие проявления чувств не были приняты в мастерской), но Тайрин уловила намек на улыбку в уголке его губ. Театр! Она будет работать сегодня в театре! А вдруг она сможет понравиться самому главному мастеру там у них и он уговорит мастера Гуту отдать ее в театр навсегда? На мгновение ей стало жаль и мастера Гуту, и Библиотеку, и привычную жизнь здесь, но она тут же одернула себя: «О чем ты только думаешь, Тари? Ты будешь в лучшем случае мести пол сегодня весь день, кто заметит тебя?»
И все-таки она так торопилась попасть в заветные стены, что даже не попрощалась с подругами. Аута и Бьёке переглянулись, и Бьёке покачала головой.
Тайрин робко вошла в высокие резные двери. В театре было тихо, пусто, будто летняя суета Рилы не посмела его тронуть. «Просто еще очень рано, – поняла Тайрин. – Спектакли идут допоздна, а утром артисты отсыпаются».
Она медленно двигалась по гулкому коридору. Надо найти Адэлу. Но где ее искать, если не у кого спросить? Тайрин поднялась по широкой каменной лестнице. Куда же идти? Где-то здесь творится волшебство, здесь есть сцена, на которой показывают представления, такие же, как на улице, только лучше. Она не задумывалась, откуда знает это, знает – и все.
Еще одни двери – тяжелые, будто ворота в другой мир. Тайрин оказалась в огромном полутемном зале с рядами бархатных кресел, пошла по проходу, туда, где тускло светилась сцена. Вдруг нежно и тонко запела флейта. Тайрин даже не вздрогнула, будто знала, что так и должно быть. Повинуясь какому-то глубинному, потаенному чувству внутри себя, она вскинула руки и начала танцевать.
Тайрин не могла бы вспомнить, сколько длился ее танец – минуту или час, а может, полдня. А потом зазвучал голос:
– Прелестно! Кто ты?
Тайрин опустила руки. Голос шел со сцены, но она никого не видела в ее темной глубине.
– Я Тайрин. Меня прислали из Библиотеки помогать здесь сегодня.
– Прислали? Значит, ты из побежденных?
– Да.
Голос долго молчал.
– Как грустно… Я мастер над движением и взял бы тебя к себе в труппу, будь ты из книжников.
Тайрин не успела придумать ответ, как вспыхнул свет, волшебство исчезло. Она увидела потертый паркет, темные кулисы и молодого парня с флейтой в руках. Из-за кулис вышла грозного вида женщина.
– Что здесь происходит? Так, ты из Библиотеки? Разве тебе не сказали, что ты должна найти меня, а не развлекать разговорами мастеров?
Значит, это была Адэла. Мастер над движением что-то сказал ей вполголоса, но Адэла только дернула могучим плечом:
– О, Блэд, ты вечно готов тащить на подмостки всякий сброд! Что они могут понимать в искусстве, эти дикари? Прошу тебя, уйди, мне нужно к вечеру еще гору костюмов подшить!
«Нет! – чуть не закричала Тайрин. – Только не шить!» Но именно это ей и предстояло делать весь долгий день в театре. Вслед за Адэлой она спустилась в костюмерную, где ее посадили подшивать бесконечный подол белоснежного платья.
– Забери тебя тыфы! Ты что, из дигосов? Я просила прислать хэл-марку!
Это был самый тяжелый день в жизни Тайрин. Нитки путались, а игла сводила ее с ума. Адэла ругалась, как последний пьянчужка. Скоро у Тайрин так разболелась голова, что она расплакалась.
– Проваливай! – зарычала Адэла. – Театр не место для тупиц!
А мастер над словами Гута стоял в это время перед мозаичным кругом зала Приветствий.
эта цитата из Пятого восьмистишия Ригантэра Киронского была одной из его любимых. Выложенная кусочками разных оттенков синего по полу цвета охры, она смотрелась очень эффектно.
«Свет разума» – вот что такое чтение, книги, Библиотека. Тумлис говорил, Тайрин приходит сюда каждую свободную минуту. И танцует.
– Какие-то ритуальные дикие танцы, мастер Гута! На словах великого Ригантэра!
«Я хочу в театр», – сказала она обиженно при Отборе. Сегодня он отправил ее туда. Пусть посмотрит, хотя бы издалека, хоть на минуточку прикоснется к своей мечте. Наверное, эта Тайрин Литтэр, дочь швеи и плотника, восхитительно танцует. Даже ее обычные движения полны грации. И разве чудовища движут ею? Нет. То любовь к красоте, чувство прекрасного, внутренняя музыка. Да и как свет разума достигнет темных закоулков ее души, если она не может прочесть эти слова? Синее на охре…