Тайрин медленно кивнула. Да, теперь она поняла.
– Что же делать?
– Я не знаю.
Они сидели в темном закутке Библиотеки, которая так много дала одной и так много забрала у другой, за стенами ее шел дождь, где-то там по раскисшим улицам тащились домой после работы их друзья, приятели, соседи… Тоска заливала Ауту.
– Иногда я думаю, что, если бы у меня была своя бумага и краски, если бы я могла рисовать не на работе, а просто так, для себя, как нарисовала тогда зверюшек Тинбо, может, тогда оно бы вернулось, мое умение?.. Но я весь город обошла, ни в одной лавке бумага не продается. Только тетрадки разлинованные, да и то нам их не продают, говорят, это для книжников, для школы.
– А на чем же ты зверят рисовала тогда?
Аута покраснела и что-то прошептала.
– Что?
– Я украла. Я испортила один лист, добавила там кое-что в рисунок, чтобы лучше смотрелось, но Тумлис заметил и велел перерисовать. А лист смял и выбросил. Я его подобрала потом, разгладила и унесла домой. Было так страшно…
Тайрин обняла подругу и, кажется, придумала, что надо делать. Оставалось только поговорить с Бьёке – одной ей не справиться. «А Ауте пока говорить не станем. Вдруг не получится?»
На следующий день Тайрин поделилась своим планом с Бьёке.
– Ты сошла с ума? А если нас поймают?
– Никто не поймает. Ты все время с бумагой. Я часто задерживаюсь после работы.
– А если они их считают?
– Да нет, никто не считает. На днях у Кинату упала кисточка и закатилась под мой стол. До сих пор там лежит.
– Ладно. А краски?
– Можно приготовить маленькие пузырьки, аптекарь такие выбрасывает, я видела, и отлить понемногу от каждой.
– Ты меня до плахи доведешь, – вздохнула Бьёке.
– Видела бы ты Ауту, сама бы…
– Да знаю я, знаю. Мы давно с ней об этом разговариваем.
Тайрин моргнула. Давно разговаривают? Вдвоем, без нее… Что ж, наверное, так и должно быть, у нее ведь есть Тинбо, с которым она делится всем-всем. Но все равно грустно, что она только вчера узнала то, о чем лучшие подруги «давно разговаривают».
– Успеем до дня рождения? – спросила Бьёке, не заметив, как ее слова задели Тайрин.
– Успеем.
Тайрин пораньше вернулась с обеда, подняла и спрятала в карман упавшую со стола Кинату кисточку. А еще прихватила пару перьев с общего стола. «Это воровство, – сказала она себе. – Я помогаю флигсам победить, мой огонек погаснет. Но я же для хорошего дела! Нельзя, чтобы Аута разучилась рисовать!» Тайрин расправила плечи и вздернула подбородок. У Ауты своя музыка, нельзя ее потерять. Но краски и кисточки не продают в лавках, даже в «Самых нужных товарах» их не найти. А если у нее будет своя бумага, свои кисти и краски, если за спиной не станет стоять мастер Гута, ее дар вернется, Тайрин была уверена.
Громкие чтения
Ноябрь пришел в город томительной серостью, будто угрюмая женщина, что носила в себе какое-то горе и не могла с ним справиться. Она уже сняла цветной платок листвы сентября, уже выплакалась дождями октября и теперь просто молчала, хмурила брови, кусала губы, давила на город темным небом, которое все не могло распахнуться снегом.
Только и было хорошего в ноябре, что хофоларские посиделки. «Сказки говорить», – называли они между собой такие вечера. В самых больших хофоларских домах собиралось много народу, и хозяева варили большой чан тюкё – напитка из фруктов и меда. А еще пекли крохотные кексы с орехами.
– Идем сказки говорить к Вишшерам или Гаррэтам?
– Лучше к Вишшерам, туда Тариус всегда приходит рассказывать.
– Да, Тариус лучше всех. Но там Рилс. Опять будет пялиться на тебя.
– А Тида на тебя!
Тайрин с Тинбо смеялись и шли к Вишшерам, потому что Тариус Таррсэн и правда знал самые интересные сказки и рассказывал их лучше всех.
Женщины усаживались в ряд на длинной лавке, хозяйка растягивала у них на коленях льняную скатерть. Каждая брала разноцветные нитки, иголку и вышивала орнамент. На белоснежном полотне расцветали цветы, вырастали деревья, зеленела трава, мчались олени, вслед которым смотрели суслики, а орлы парили над снеговыми вершинами гор. Вышивка была сложной, сюжетной, каждая вышивальщица вела свою историю, подхватывая и передавая ее соседке. Белое, синее, зеленое – мир Хофоларии. Потом скатерть подарят той, чья свадьба будет первой после этого ноября. Тайрин мечтала о такой скатерти, как и любая девочка-хофоларка.