– Я не знаю, – повторила Тайрин и посмотрела на брата.
– Ты разобьешь ему сердце, – сказал Тинбо. Брат выглядел так, будто Тайрин ударила его по лицу. – Ты же всегда… Тари, ты же его любишь! Ты же сама всегда хочешь, чтобы он пришел и…
– Да! Да, хочу, и я… он мне нравится, да, Тинбо, но… Я не знаю, не знаю, правда!
– Я думал, вы уже целовались, – совсем растерянно сказал Тинбо, и Тайрин ударила его по плечу. Разве о таком говорят? – Ты любишь кого-то другого?
– Нет! Не люблю я никого. Не в этом дело.
Она не могла объяснить. Ее тянуло к Лайпсу. Он появлялся – и она теряла волю, не могла сопротивляться, шла за ним, куда бы он ни позвал. Но стоило ему уйти, и будто морок спадал, и она понимала, что идет не туда, что все происходящее между ними – неправильно. Но ничего не могла поделать и хотела снова его увидеть.
– Он как двуфь. Помнишь, нам Бьёке рассказывала сказку, когда мы первый раз вышли за стену? Лайпс для меня как двуфь. Забирает меня в болото, тянет на дно, а я не могу сопротивляться.
Тинбо запустил пальцы в волосы.
– Тайрин, что ты говоришь, какой он двуфь? Да он любит тебя! Он с ума сходит, он сам мне признался, что без тебя ему жизни нет, что…
– Молчи! – Тайрин закрыла ему рот рукой. – Пожалуйста, молчи.
Синие глаза Тинбо потемнели.
– Ты же сама… вы все время гуляете за руку, ты с него глаз не сводишь, я же вижу!
– Да! – в бешенстве закричала Тайрин. – Да! И вот представь, что я не могу! Не могу вырваться из его рук! И сказать ему «нет» не могу, и быть его возлюбленной не могу!
Они молчали, глядя друг другу в глаза, будто всю жизнь танцевали в паре чудесный танец и вдруг поняли, что не попадают в такт.
– Ты должна сказать ему.
Тайрин через силу кивнула. Она уткнулась в плечо Тинбо и всхлипнула. Он обнял ее и повел к дому.
– Вы, девчонки, такие странные, – вздохнул Тинбо и перевел тему: – У Ауты скоро день рождения. Что мы ей подарим? Надо что-то особенное, да?
День рождения Ауты
У Ауты были строгие родители, они выросли в Риле и всю жизнь считали ее законы разумными и справедливыми. Они разрешили Ауте пригласить друзей на пятнадцатилетие, если это будут приличные дети из уважаемых семейств.
– Вы все такие и есть, – бесхитростно сказала Аута и все-таки не удержалась, фыркнула. – Ну, кроме тебя, Мэтл.
Мэтл, как раз в этот момент засунувший в рот полбулочки, пробурчал:
– Што фвасу я-то…
Изо рта посыпались крошки, все засмеялись.
– Мы как раз такие и есть, – заверил Ауту Лайпс и взял Тайрин за руку. Она не отняла ее, но нахмурилась. Самодовольство Лайпса раздражало ее все больше.
Подарок Ауте был готов. Каждый день Бьёке резала большой лист рулонной бумаги на восемь частей, которые потом станут страницами книг. И каждый день уносила между нижними юбками одну из восьми. Каждый день Тайрин подбирала упавшие кисточки или перья и прятала их в карманы, а вечерами задерживалась только для того, чтобы отлить немного краски в аптечные пузырьки. Тайрин распирала гордость, что они так ловко это все провернули, а еще она представляла, как обрадуется Аута, и хотелось танцевать.
Накануне дня рождения только и было разговоров, что о мальчишках, о нарядах и угощении, которое надо успеть приготовить. Бьёке накупила разноцветных лент и попросила Тайрин сделать ей одну из сложных хэл-марских причесок. Темные длинные волосы Бьёке были ее гордостью и предметом зависти всех городских девчонок. Аута уговорила маму испечь старинный атуанский пирог с пряными травами и сыром, а Тайрин все не могла выбрать, какое из двух платьев надеть: зеленое или темно-синее?
– Девочки, – сказала вдруг Аута и покраснела. – У меня прямо какие-то предчувствия по поводу этого дня рождения…
– Какие?
– Ну… – Она посмотрела на Тайрин. – Мне кажется, Тинбо попросит у меня поцелуй.