Тайрин потрясла орех. Это звук осени, ее музыка. Тайрин начала танцевать под стук орехов, под шорох листьев под ногами. Скоро придет зима. Все здесь уснет, замолчит, померкнет, и белый зверь-туман спрячется в реке, испугавшись вьюг. Только ветер и снег, только белое и черное. А Тинбо так и не вернется. «Он заколдован, я должна его расколдовать. Я должна станцевать особенный танец, как в той книге. Танец древних риланцев».
И она танцевала.
Две белки спустились с деревьев и уселись на краю поляны, глядя на нее. Она была благодарна этим непрошеным зрителям. Потом Тайрин покормила их с рук орехами. И бросила в реку два орешка – поблагодарила духов воды. А еще два закопала у края поляны – покормила духов земли. Осень только начинается. Пусть обойдется без потерь.
Она брела домой среди желтеющей, но все еще высокой травы, когда наткнулась на человека. Он был чуть постарше ее, огромного роста и такой широкоплечий, что у Тайрин не хватило бы рук, пожелай она его обнять. Густые, ярко-рыжие с огненной искрой волосы, а брови и ресницы – темные. Парень уставился на нее, будто она на его глазах превратилась из белки в девушку. Тайрин растерялась, ведь ни разу в жизни она не встречала никого здесь, лес был одинок, как она сама.
– Что ты здесь делаешь? – выпалила она.
Парень не ответил, лишь угрюмо глянул на Тайрин и пошел сквозь траву дальше.
– Эй! Ты как сюда попал?
Снова молчание.
– Ты что, немой?
Парень фыркнул.
– А, ты не говоришь на имперском!
– Все говорят на имперском, – сказал парень так свирепо, что Тайрин засмеялась. Надо же, какой сердитый, просто великан из сказки.
– Что ты делаешь?
– Работаю.
– Работаешь? Что это за работа такая – ходить по траве?
– Я протаптыватель тропинок.
– Чего?
Тайрин расхохоталась. Парень глянул на нее почти обиженно.
– Это хорошая работа, – угрюмо сказал он. – Хожу и протаптываю.
– А зачем?
– Ну, не самому же императору тут топтать…
– Императору? Здесь? При чем тут император?
– Этот лес сделали его… как уж… в общем, императорский сын охотиться тут будет. А для всех остальных лес закрывают. Только надо же его подготовить, больно он дикий. Кто-то буреломы расчищает, кто-то зверье прикармливает. Я вот тропинки топчу. Работа нетрудная, и платят много.
Тайрин прислонилась к дереву. Императорский лес для охоты. Вот во что они превратят ее дом. Протопчут тропинки, прикормят диких зверей. А потом всех убьют.
– Подожди! – Она побежала за парнем. – Это ведь все неправда? Император же в столице, зачем ему сюда приезжать?
Протаптыватель тропинок пожал плечами.
– Что, у него там своих лесов нет? А как же они… как можно закрыть лес?
Парень посмотрел на нее свирепо:
– Ты вроде не из книжников? И точно не из атуанцев, тебе тут вообще находиться нельзя.
Он ушел, а она все смотрела ему вслед, придавленная новостью. Маленькая белочка вспрыгнула ей на плечо. Тайрин погладила рыжую спинку. Протаптыватель тропинок сказал правду, она это чувствовала. Лес чувствовал. Белки, деревья, трава. Она побрела к дому и видела, что да, в этой части леса много народу: слышались голоса солдат, смех каких-то девушек.
– Эй! Кто такая?
К Тайрин бежали солдаты. Она попятилась. «Если они поймают меня тут, за стеной, мне конец. Нельзя бояться, страх меня выдаст». Белка на ее плече завозилась. Тайрин вспомнила протаптывателя тропинок, аккуратно сняла белку, посадила ее на ладонь и сказала:
– Я расчесывательница белок.
– Чего?
– А вы что, хотите, чтобы император смотрел на лохматых белок?
– Что-то ты не похожа на атуанку. На работы в лес набирали только атуанцев.
Она пожала плечами и пошла прочь. Сердце ее стучало быстрее и громче беличьего. «Ничего, – прошептала она. – Ничего страшного, милая».