– Я ничего не понимаю. Здесь так много народу. За твою поимку назначена высокая награда. Мы идем не прячась. Почему никто не обращает на тебя внимания?
Мира остановилась, потянула его за локоть.
– Какой ты меня видишь, Нэш?
– То есть?
– Какой ты меня видишь? Ну, какая я?
Нэш покраснел и отвел глаза.
– Красивая, – выдавил он.
Мира усмехнулась.
– Опиши. Нэш, пожалуйста! Какие у меня волосы?
– Такие… как мех у белки летом. Будто ты не знаешь!
Мира накрутила на палец золотую прядь и уставилась на Нэша.
– Они золотые, Нэш!
– То есть… желтые, что ли? Не знаю, у нас этот цвет называют рыжим.
– А глаза? – допытывалась Мира.
– Темные такие, как… у белки. Ну, или у косули. Чего ты от меня хочешь?
Мира не могла в это поверить. Она меняет свой облик, стоит лишь назваться иным именем, врасти в новую роль, почувствовать себя другим человеком, с другой историей, – но почему же Нэш видит ее прежней? Почему на него не действует колдовство?
– Нэш… ты, главное, называй меня Мирой. Мира Ронифа, ладно?
Он хмуро глянул исподлобья:
– Не меняют имя во время дороги. Беда будет.
– Не будет. Просто поверь мне. Ладно?
Он ничего не сказал, но кивнул. За время их странствий Нэш зарос рыжей щетиной и выглядел старше своих лет. Они могли бы сойти за брата и сестру или дядю и племянницу. По дорогам Империи бродило немало людей, они пройдут незамеченными, а там…
– А что в Атунском лесу, Нэш? Там кто-то есть? Твоя семья? Император разрешил им там остаться?
Нэш промолчал, и Мира понимала, что значит это молчание. «Не спрашивай, не задавай лишних вопросов, я не буду отвечать». И Мира не спрашивала. Тайрин бы добилась ответа, но она не Тайрин сейчас. Она надела обличье Миры, а вместе с ним и ее характер. Нежная, трогательная девочка, доверчивая и чистая. «Похожая на Ауту», – подумалось ей, и сердце заныло с новой силой по тем, кого она оставила, кого потеряла.
– Я Мира Ронифа, – прошептала она, изгоняя тоску. Ей нельзя сейчас тосковать, нельзя подпускать к себе сожаления, горе, боль. Она должна выстоять и спастись.
Жители Атунского леса
Тайрин вздохнула во сне, перевернулась на другой бок, ткнулась носом во влажную стену лесного жилища и проснулась. Какое-то время она плавала между там и здесь, прислушиваясь и принюхиваясь, угадывая, встало ли солнце, пасмурно ли сегодня. Разгорался ее третий день в Атунском лесу. Позади остались дороги: хофоларские горы и хэл-марские болота в окружении суровых еловых лесов, белых мхов, древней ворожбы, сохраненной в воздухе. Они пробирались по ним молча, затаив дыхание. Позади остались и шумные дороги, ведущие из одного города в другой, и сами эти города, такие непохожие на строгую Рилу. Города многолюдные, многоцветные, пыльные, с непонятными законами. На их улицах Нэш держал Миру за руку и не разрешал ни с кем разговаривать, а у нее голова кружилась, и она не могла понять – от его прикосновений или от новых впечатлений. В первом же городе они продали один из сиреневых камешков Лайпса, и вырученных денег хватило, чтобы купить теплую юбку Мире и новые башмаки Нэшу, два каравая хлеба и кувшин молока. Позади осталась и огромная бурная река Атун, через которую они плыли два дня, заплатив паромщику свои последние деньги.
А потом был заброшенный пустынный тракт посреди леса. Он уткнулся в глухую стену, созданную природой: деревья росли близко, как частокол, переплелись ветвями так, что невозможно было не только пройти, но и разглядеть, что там – по ту сторону. Стена тянулась без конца и края. Здесь Нэш сбросил свой заплечный мешок и сказал:
– Атунский лес.
– Вот это?
– За стеной.
– Мы пойдем туда?
– Мы сюда и шли!
– И как мы пройдем сквозь стену?
– Просто подождем, пока нас впустят.
Они сели, прислонившись к древесной стене. Тайрин чувствовала, что именно в эту минуту начинается новая жизнь. Что ждет ее за стеной? Как живут атуанцы? Будет ли Нэш по-прежнему рядом, или, может, его ждет там невеста? Она прижалась к его плечу. Ей было трудно разобраться в своих чувствах, но от мысли о том, что скоро между ней и Нэшем встанут другие люди, во рту становилось горько. Она достала из кармана каплю Тинбо и оставшийся сиреневый камешек. Ее сокровища. Ее прежняя жизнь. Напоминание. Брат и первая любовь. Нэш покосился на камешек и каплю, но ничего не сказал.