– Тебя ждут там? – спросила Тайрин, чтобы как-то заполнить пустоту.
– Да.
– А меня туда пустят?
– Да, если ты пришла со мной.
– И разрешат остаться?
Нэш посмотрел на нее. У него были зеленые глаза с коричневыми крапинками. Он улыбнулся и вдруг взял ее за руку. Сиреневый камешек упал в траву. Тайрин не торопилась его поднимать. Нэш сжал ее пальцы и сказал очень серьезно:
– Атуанцы берегут свою землю. Никто не знает, что в лесу за стеной кто-то живет. Поэтому попасть туда нельзя… то есть посторонним нельзя. Но ты пришла со мной, ты моя, и тебе дадут там кров, защиту, семью…
– Но я… – У Тайрин перехватило дыхание.
Он сказал «ты моя»? Что это значит?
– Но ты мне не муж, не брат, не отец, Нэш!
– Ты делишь со мною дорогу, а это важнее, чем делить кров.
Тайрин не знала, что ответить. А если она попала из одного плена в другой? Если он спас ее, вытащил из реки, не потому, что добрый такой, а потому, что… что? Продаст ее в рабство? Оставит у себя в служанках? Съест на обед? Ей стало страшно, но тут Нэш положил ей в ладонь упавший сиреневый камешек и поднялся. Он побродил вдоль стены, нашел тугую крупную шишку, а потом сунул ее прямо в древесную стену, хотя Тайрин готова была поклясться, что это невозможно, даже белка не проскочила бы сквозь переплетение этих ветвей. «Но, может быть, там есть тайник, – подумала она. – Может быть, это как железки Си, способные открыть любые двери». Нэш снова улыбнулся Тайрин:
– Теперь надо дождаться темноты.
Добравшись до Атунского леса, Нэш будто расслабился. Стал чаще улыбаться, охотнее отвечать на вопросы, даже черты его лица будто смягчились. «Он дома, – поняла Тайрин. – А я наоборот». Она спрятала камешек и каплю в карман, достала хофоларский бубенчик. Ей больше не хотелось называть Рилу своим домом. Она вернется в Хофоларию. Она придумает, как восстановить ту деревню, она вытащит из Рилы всех хофоларов. Они снова будут жить в горах! Живут же атуанцы в своем лесу до сих пор! Значит, смогут и хофолары.
Она посмотрела на Нэша, задремавшего у ствола огромного дерева. Он привел ее сюда, а как к этому отнесутся его сородичи? Примут ли? Она сбросила с себя обличье Миры, и Нэш опять ничего не заметил. Неужели он всегда видит ее настоящую, такую, какая она есть?
Раздался свист, и к их ногам откуда-то сверху упала веревочная лестница. Нэш вздрогнул, проснулся, увидел лестницу, выдохнул с облегчением и сказал:
– Я пойду первым, потом ты.
Тайрин кивнула и сжала в кулаке бубенчик. Она смотрела, как Нэш поднялся по лестнице вдоль ствола дерева, а потом нырнул в гущу веток и пропал. Веревочная лестница улизнула следом за ним. Нет, нет, он не бросит ее здесь, конечно, нет. Если бы он хотел от нее избавиться, то ушел бы потихоньку, пока она гуляла по Хофоларии, бросил бы в пасть валафби, утопил бы в хэл-марском болоте…
Она не заметила, как сумерки превратились в ночь. Бубенчик оставил на ее ладони отпечаток своего узора – так крепко она сжимала его в руке. Ей хотелось плакать. Хотелось вернуться в Хофоларию, на ее зеленые просторные луга в окружении гор, хотелось в Рилу, чтобы вывести оттуда свою семью. Что она делает здесь, на чужой земле? Зачем пошла с незнакомым угрюмым человеком? Ну и что, что он спас ее, ну и что, что у него красивые глаза и крепкие руки! Он бросил ее здесь! Лучше бы оставил в Хэл-Марии, она нашла бы меревишу или еще кого-нибудь из бьюи и поселилась бы с ними навсегда…
Веревочная лестница ударила ее по голове.
– Ай!
Тайрин подняла голову, но огненной шевелюры не было видно среди сплетения ветвей. Тайрин вскочила, топнула ногой, развернулась и пошла прочь от стены. В конце концов, у нее есть сиреневый камешек Лайпса, да и каплю Тинбо можно продать. Город не так уж и далеко, сейчас раннее утро, она будет там к вечеру, она умеет писать и читать, она умеет танцевать, она найдет работу, и пропади он пропадом, этот Нэш!
Но она не успела далеко уйти. Два высоких человека догнали ее и, не говоря ни слова, развернули в сторону древесной стены.
– Отпустите меня!
Тайрин вырывалась, как дикая кошка, но парни силком дотащили ее до стены и заставили подняться по веревочной лестнице. Высоко над землей она увидела лаз в переплетении ветвей. Лестница вела как раз туда. Тайрин вздохнула, залезла внутрь древесной стены и оказалась по ту сторону. В Атунском лесу.
Этот лес изнемогал от усталости. Изобилие, сочившееся из его земли, придавило Тайрин, оглушило, вызвало головную боль и тошноту. Будто окунули в сладкий и жирный сироп – такое все здесь было насыщенное, густое, жаркое. Воздух сбивал с ног. Каждое дерево уходило в небо так высоко, что крона терялась в предрассветных сумерках, ствол же был размером с дом родителей Тайрин. В каждый опавший лист можно было завернуть младенца. Привычные орехи, растущие и в риланском лесу, здесь вырастали величиной с кулак Нэша. Щедрость леса казалась волшебной, но он не мог справиться с нею.