– Почему вы не женитесь? – спросила вдруг Мия, и Марга споткнулась на ровном месте.
Почему они не женятся? Зима давно прошла, да и весна тоже, но Нэш ни разу больше не заговаривал об этом. «Он любит меня, но я хофоларка, и он никогда на мне не женится. Никогда не решится уйти из своего леса», – поняла вдруг Марга так ясно, будто Нэш сам сказал ей об этом. И тогда она расправила плечи, вздернула подбородок и сказала, как можно ровнее и спокойнее:
– Потому что я могу выйти замуж только за хофолара, а он – атуанец.
– А почему только за хофолара?
– Потому что я последняя хофоларка в мире.
– Как же ты выйдешь замуж за хофолара? Если ты последняя?
– Ну, я последняя женщина-хофоларка, а мужчина-хофолар, может быть, где-нибудь да есть! Хоть самый завалящий! Мне много не надо, – рассмеялась она, вспомнив Рилса Вишшера с лицом объевшейся жабы. – Не может не быть. Иначе наш народ сгинет во мраке времен.
– Значит, ты ездишь по миру в поисках последнего хофолара? – не отставала Мия.
– Можно и так сказать, – усмехнулась Марга.
В лесу Марга отыскала ухо земли, опустилась перед ним на колени и зашептала прямо в его середину:
– Пусть я вернусь в Хофоларию! Пусть смогу вернуть туда всех! – Она подумала про Нэша, но упрямо прогнала эту мысль. «Пусть женится на своих атуанках, мне все равно!»
– Что ты делаешь?
Но Марга ответила, только когда поднялась с колен.
– Это ухо земли. Земля любит послушать, что творится у нас тут, наверху. Еще ее можно попросить о помощи. Обычно она рада помочь, если ей это под силу. Есть у тебя просьба? Подумай. Самое время понять, чего ты действительно хочешь.
Пока Мия что-то шептала в ухо земли, Марга слушала лес. Кот, похожий на тулукта, не давал ей покоя. Надо ехать быстрее, уезжать отсюда.
Нэш, конечно, был недоволен. Пока они ходили в лес, он начал раскладывать семена на просушку, и теперь выговаривал Марге, что она теряет время, которого и так нет, на всякие глупости. Смотреть на ворчащего Нэша было так смешно, что Марга не удержалась и обняла его. Прошептала:
– Ну откуда мне было знать, что ты уже проснулся?
Вдруг Нэш насторожился, отстранил от себя Маргу и лег на землю, прижавшись к ней ухом. А потом крикнул:
– Кто-то едет! Марга, прибери в повозке!
Сам он вскочил на козлы, и, хотя лошади-белки слушались обычно только Маргу, повозка тут же тронулась с места. Марга едва успела втащить внутрь Мию.
Повозку трясло так, что они обе потеряли равновесие, Мия упала, вскрикнула, поцарапавшись о ящик.
– Тихо! – зашипела на нее Марга. – Сиди и молчи! Нет! Помоги мне!
Скорее, скорее, надо собрать семена, которые Нэш уже разложил на просушку! Кто бы ни ехал сейчас по Круговой дороге, главное, чтобы они не нашли семена! Марга торопливо ссыпáла семена в холщовые мешочки и прятала на дно сундука, а сверху наваливала цветастых тряпок – платья, шали, шаровары…
– Что происходит? От кого мы убегаем? – не отставала от нее Мия. – Это ливневый ветер? Или люди? Что это за семена? Почему ты их прячешь? Разве это запрещено? Вы поэтому меня сюда не пускали?
О, всемогущие боги! До чего догадливая девочка! Может, Нэш прав насчет нее?
– Марга! Ответь! – закричала Мия. – Если нас арестуют, что мне им говорить?
Руки Марги замерли. Нет, ошибается Нэш, эта девочка не предатель, не шпион… Просто такая же заблудившаяся на дорогах Империи, как и они. Она просто хочет спастись. Как и они. Марга обняла Мию и зашептала на ухо:
– Правду. Тебе – говорить только правду. Ты случайно встретила нас на дороге, попросила о помощи… Не думай об этом, нас еще не поймали.
И в тот же миг кибитка резко встала. Лошадки закричали, как испуганные дети, Марге стало больно, будто ее ударили плетью, она закусила губу, чтобы тоже не закричать.
В тюрьме
Ей не давали покоя белки. Две рыжие молодые белки, которых она запрягла вместо лошадей. Смогут ли они убежать без нее? Кто освободит их? Камера была холодной, но Марга этого не замечала. Мия что-то спрашивала, мучила ее вопросами, Марга отвечала, почти не думая. Она слышала лязг засовов и знала, что Нэша повели на допрос. Что он скажет там? Что с ними будет? А белки? Что будет с ее белками? Тюремщик принес невкусную еду, они поели, снова залязгали засовы в соседней камере. Марга посмотрела в ту сторону. Даже сквозь стену она чувствовала, как невыносимо сейчас Нэшу. Она выросла в большой тюрьме, в Риле, но он… «И он, – поняла она в ту же минуту, – он тоже рос в тюрьме. Только тюрьма его была огромна, благоуханна и прекрасна. Иногда ему дозволялось выйти из нее – в интересах общего дела, конечно. Но он всегда возвращался. И если бы мы не попались…»