— Знаете вон ту фантастически выглядящую женщину? — спросил он. — В зеленом платье?..
— Это Пранит, — ответила я. — Пранит Чайвонг. Она фантастически выглядит и, кроме того, врач.
— Представьте меня ей, — попросил он. — Может быть, нам удастся пригласить ее на ужин.
— Непременно, — ответила я.
— Вы настоящий друг.
* * *Я оказалась сидящей рядом с Кхун Вичаем. Его дочь Бусакорн, как обычно, должна была сидеть рядом с Чатом, но Чат пересел к Дженнифер.
— Вижу, мы с вами в некотором роде соперники, — сказал Вичай, пока мы смотрели на рассаживающихся зрителей. Он выглядел веселым, совсем не той пугающей личностью, как описал его Дэвид. Однако позади нас сидели двое крупных мужчин. Я решила, что это телохранители Вичая, двое преданных ему приверженцев, о которых упоминал Дэвид.
— Пожалуй, — согласилась я с улыбкой. — Однако думаю, что об окончательном решении сказать нам нечего.
— Увы, — сказал он. — Со времен моей юности времена изменились. Мне выбрали жену, когда я был еще мальчишкой. Однако мы хорошо ладили. А ваша Дженнифер слишком уж, ну, западная.
— Пожалуйста, не говорите, что она никогда не приспособится к здешней жизни, — сказала я. Тон мой был беспечным, но я начала задумываться, не принадлежал ли тот голос Вичаю.
— Мне это не приходило в голову, — ответил он. — Лично я неплохо преуспел благодаря глобализации. Пусть она процветает. А теперь, думаю, представление вот-вот начнется.
«Он не такой уж плохой, — подумала я. — Для человека, враги которого просто исчезают». Поискала взглядом Ютая. Его не было видно, но я увидела того человека, который показался мне знакомым. Кто это? — задалась я вопросом. Я его где-то видела.
Представление кхон было интересным. Танцоры в масках разыгрывали историю из Рамакиен, таиландской довольно светской версии индийской Рамаяны. Играл оркестр на традиционных тайских инструментах: барабанах клонг тадт и клонг-как, священном тапоне, барабане с двумя мембранами, которому тайские танцоры поклоняются перед представлением, чтобы хорошо танцевать, ранад-эке и ранад-таме, инструментах, похожих на ксилофон, всевозможных тарелках и гонгах. Танец был очень стилизованным, костюмы и маски впечатляющими, и я очень жалела, что не способна наслаждаться этим зрелищем еще больше.
Кхон изображал битву между Добром и Злом, и мне почему-то казалось, что она происходит в реальной жизни, прямо у меня на глазах. Казалось, все, что я видела в фойе, было почти таким же выразительным, как это представление. Маски демонов на сцене представляли собой улыбки людей, с которыми я встречалась. Меня преследовало видение Ютая и Вонгвипы, выражения их лиц. «Креветка, — внезапно подумала я. — Брат монаха, сидящего в тюрьме за контрабанду, тот рослый человек на амулетном рынке сказал мне, что его зовут Креветка, и как будто был готов вырвать плохие амулеты у меня из рук. Это он разговаривал с Ютаем».
* * *В конце представления я нашла Дэвида Фергюсона.
— Идемте с нами, — сказала я Дженнифер и Чату. — Будет весело.
На самом деле я хотела, чтобы они находились рядом со мной для безопасности.
— Иди, Дженнифер, — сказал Чат. — У меня сильно разболелась голова. Пожалуй, я поеду домой.
— И я с тобой, — преданно сказала Дженнифер.
— Не нужно, — сказал он, взяв ее за руку. — Я приму таблетку от головной боли и лягу спать. Утром увидимся.
— Раз ты так считаешь.
— Считаю. Я отправлю к железнодорожной станции машину встретить тебя. К какому времени? К одиннадцати, к половине двенадцатого?
Мы провели очень приятный вечер с Дэвидом. Я познакомила его с Пранит, но та возвращалась в больницу и, к его великому разочарованию, не могла присоединиться к нам. Дэвид, как и обещал, повез нас в ресторан, где были только фаранги. Я понятия не имела, где мы находимся, но еда была замечательной. Дженнифер тоже была довольна, однако я видела, что она почти все время думает о Чате.
* * *В Бангкоке это была оживленная ночь, после ужина мы застряли в уличной пробке и еле-еле ползли. На нашем пути оказался район, который можно смягченно назвать районом развлечений, с неоновыми вспышками и переполненными тротуарами.
— Это Пат Понг, как вы уже, наверняка, догадались, — сказал Дэвид.
— Остановите машину, — сказала я.
— Это будет нетрудно, — ответил он. — Мы едва движемся.
— Подъезжайте к тротуару.
— Вас что, тошнит?
— Нужно найти стоянку.
— Стоянку! — воскликнул Дэвид. — Вы, должно быть, шутите.
— Я вылезаю, — сказала я. — Потом увидимся.
— Лара! — воскликнул Дэвид. — Куда вы?
— Я тоже иду, — сказала Дженнифер. — Куда бы мы ни шли.
— Подождите! Без меня вы никуда не пойдете, — сказал Фергюсон. — Дайте минутку на то, чтобы поставить машину. Ну, в чем дело? — проворчал он несколько минут спустя, когда мы вылезли из машины в каком-то переулке. Я указала на яркую неоновую рекламу над одним из зданий и стрелу, указывающую в глубь улицы.
— Вам вдруг захотелось посетить заведение, именуемое «Клуб розовых кошечек»?
— KPK, — ответила я. — Мы хотим поговорить с мистером Праситом, помощником управляющего.
— Ладно, пошли, — вздохнул Фергюсон. — Держите кошельки. Здесь полно карманников.
* * *Возможно, Пат Понг теперь стал более тихим по сравнению с его лучшей порой, когда сюда приезжали отдохнуть и поразвлечься сражавшиеся во Вьетнаме американские военные. Но для меня он все еще достаточно бурный. Сверкают неоновые надписи «Клуб „Целуй меня“», «Мальчики мечты» и «Сверхсоблазн». Повсюду рекламируются сдаваемые на краткий срок номера для особо важных персон. Через каждые несколько ярдов находятся массажные кабинеты. Среди всего этого есть ночной рынок, которым местные жители пренебрегают из-за неважных товаров и высоких цен, с ним слегка контрастируют несколько ресторанов быстрого обслуживания и кофеен хорошо известных сетей.
Ночью большинство людей появляется здесь ради выпивки и приятных возбуждений. Из сой хорошо видны внутри танцовщицы на столах, молодые и не очень едва одетые мужчины и женщины, кружащиеся под громкую, нескончаемую музыку. Снаружи проститутки стараются заманить мужчин внутрь. Иногда это делают мужчины с непристойными фотографиями того, что внутри. Иногда женщины в длинных, строгих платьях с приколотыми к ним цифрами окликают одиноких мужчин, чтобы привлечь их внимание.
«Клуб Розовых Кошечек» был, пожалуй, одним из худших. Снаружи очень юные тайские девушки были одеты в школьную форму — кто бы мог подумать — в широкие фланелевые брюки и гетры, синие плиссированные юбки и блейзеры. В соответствии с темой гетры и блейзеры были розовыми. Я ощутила жалость, потому что они напомнили мне Паричат Бента Роуленда, возможно, она была одной из них, пока Роуленд не забрал ее, по крайней мере, на время. Внутри музыка была такой громкой, что пронизывала меня до костей, а от вспышек рекламы кружилась голова. Там пахло несвежим пивом, потом и дешевыми духами. Гибкие молодые женщины в очень коротких бикини — естественно, розовых — принимали такие позы, о которых женщины средних лет вроде меня не могут даже подумать без боли. Я прокричала вопрос о том, где можно найти помощника управляющего, Дэвиду, Дэвид прокричал его бармену по-тайски, тот указал назад. Мы протиснулись сквозь толпу мужчин, главным образом белых, толстых и плохо одетых, потных от жары и возбуждения, юные тайки прижимались к ним. Словом, заведение было отвратительное.
— Мерзость, — сказала Дженнифер.
Это заведение навело меня на мысль о Робе, Робе-полицейском. Он закрыл бы этот притон через десять минут. Мы прошли мимо очень юной девушки — от силы двенадцатилетней — сидевшей на коленях у толстого американца в гавайской рубашке, он ласкал ее, она бормотала: «Ты мой милый» или что-то в этом духе. «Через пять минут, — подумала я, — Роб пришел бы в неописуемый ужас».
Кабинет мистера Прасита находился на верху темной лестницы. Прасит делил его с другим молодым человеком. В комнате с внутренней стороны было окошко, видимо, для наблюдения за тем, что делается внизу, небольшой письменный стол и компьютер. Как я поняла, он вел счета. Даже здесь, наверху, шум был мучительным, а жара почти невыносимой. Прасит как будто удивился, увидев нас.