Любовь и красота увядают. Клятвы ничего не стоят. Только семейные узы крепки. Мои дети еще слишком юны, но со временем они усвоят эти уроки.
Дариус открывает для меня дверь.
Я останавливаюсь и кладу руку ему на плечо.
– Напиши Рамину еще раз. Попроси снова, чтобы он встретил нас на месте.
– Я позвоню ему, – отвечает сын, доставая телефон.
Я иду вперед с высоко поднятой головой.
6
Я просыпаюсь под звуки ударов своего сердца. Это происходит медленно и постепенно, сопровождается назойливым механическим сигналом бип-бип-бип. Я выныриваю из глубокой вязкой тьмы, и слышу отдаленные голоса, но на таком расстоянии слова теряются, и их остатки кувалдой отдаются у меня в голове.
Запах лекарств дает мне очевидную подсказку о том, где я оказалась. Я заставляю себя открыть глаза, сдергивая эту неприятную колкую пелену, застилающую все передо мной. Что-то сжимает мне горло, и я с трудом поднимаю руки, чтобы освободиться от этих оков. Сердцебиение учащается, я кашляю, а ногти скользят по трубкам, которые подают кислород в легкие.
– Сетаре[4], не надо.
Твой голос… такой нежный…
Мой взгляд скользит по бледно-голубым стенам темной комнаты. Я вижу, как высокая темная фигура быстро направляется к двери.
– Сестра! Подойдите сюда. Она очнулась.
Лейкопластырь отклеивается, и дыхательная трубка смещается, царапая дыхательные пути. Боль заполняет все мое тело. В голове слышен крик, который отдается в грудной клетке.
– Остановись, – просишь ты, и твой голос так мучительно дорог мне. Ты подходишь к свету, и мои глаза наполняются слезами.
Моя любовь. Это сон?
Тени подчеркивают твои полные губы. Твои глаза, все такие же мрачные и внимательные, выглядят уставшими. Юношеская неуклюжесть исчезла. Ты стал тверже, плечи и грудь – шире, а волосы – короче. Подобно лучшим сортам виски, ты постепенно превращаешься в нечто более крепкое и пьянящее.
Ты хватаешь мои запястья, и от твоего прикосновения я чувствую волну энергии, которая прокатывается по всему моему телу. Твоя кожа теплая и мягкая, как атлас, а сила до боли нежна. Задыхаясь, я втягиваю твой запах, который никогда не смогу забыть. Знойный, простой, но такой мужественный.
Мое сердце сжимается, и дробный писк аппаратов превращается в сплошной вой сирены.
– Сэр, отойдите, – сухо приказывает мужчина.
Ты нехотя освобождаешь место для медбрата. Этого места хватает для него, но не для доктора, быстро входящего в палату.
– Мистер Блэк, – обращается женщина, надевающая латексные перчатки. – Пожалуйста, дайте нам немного пространства. Ваша супруга в надежных руках.
Ты отступаешь назад, но твой пристальный взгляд не отрывается от моего лица. Чувствуя его, горячий и пронзительный, я медленно проваливаюсь в желанный сон.
7
Мистер Блэк выходит из палаты и оглядывается на дверь с небольшим окошком. Он проводит рукой по лицу, а потом сжимает руки в кулаки, словно готовится к нападению. Ногой нетерпеливо и требовательно стучит по полу.
Когда мы только познакомились, он был человеком, постоянно находившемся в движении: расхаживал туда-сюда, качался на стуле, кидал скомканную бумагу в небольшие баскетбольные кольца, которые специально крепил над мусорными корзинами. Постепенно он стал более сдержанным. Некогда вспыльчивый и импульсивный, он превратился в закаленную и несгибаемую сталь.
Единственный раз, когда я увидел, что он почти окончательно сдался, случился в ту самую ночь, когда он решился рассказать мне о Лили. Он безостановочно ходил по личной библиотеке. Туда-сюда. Туда-сюда. Это была либо годовщина ее смерти, либо годовщина важного этапа их отношений, поэтому он не сдержался.
Я был поражен, когда он показал медсестре водительские права жены, подтверждая свое право как ближайшего родственника осуществлять уход за ней. Я и не знал, что он всегда носит ее документы в своем бумажнике. Хотя, оглядываясь назад, я не должен удивляться: он хочет, чтобы она всегда была рядом. Удостоверение оказалось действительным еще на два года, поскольку они переоформили его, когда Лили вышла замуж за мистера Блэка и взяла новую фамилию. Судьбе было угодно, чтобы эта сентиментальная мелочь оказалась полезна.
Он поворачивает голову и смотрит на меня так, словно не ожидал увидеть меня так близко.
– Сэр?
– Она в сознании. – Он отворачивается к окну и долго, совершенно не мигая, смотрит.
Я помню взгляд Лили, когда она заметила мужа: полный неприкрытого ужаса, даже животного страха, который вынудил ее выбежать прямо на полосу встречного движения. И я не могу связать такую реакцию с мужчиной, которого прекрасно знаю.