Небо становится темно-серым, и дождевые капли начинают барабанить по окнам.
– Мы тоже так думаем, – соглашается Райан. – Но все равно нужно все перепроверять. Мы уже несколько месяцев проводим бета-тест, но вам лучше посмотреть на это лично. Как только вы решите, что готовы, мы сделаем предварительный запуск с ограниченным числом моделей и инфлюэнсеров, которые внесли свой вклад на этапе разработки. Мы учтем все отзывы, а потом опубликуем отчет.
– Мы сможем уложиться в сроки? – спрашиваю я. Среди знаменитостей становится очень популярным запускать свои личные косметические линейки, поэтому конкуренция только растет.
– Это зависит от того, когда вы дадите свои комментарии, и того, насколько объемными будут возможные изменения.
– Мне все нравится. – Моя дочь хватает Еву за руку, а ее лицо светится от счастья.
Я вздыхаю. В силу возраста она еще не научилась быть осторожной. Она вряд ли представляет себе будущие конфликты, затяжные разногласия или полярные мнения. Я должна была подкидывать ей побольше сложностей, чтобы закалить ее характер. Тогда бы она смогла вести дела наравне с братьями. Но Кейн и прибыль от «Бахаран-фарма» отвлекли меня от воспитания дочери. Мне пришлось уделять все свое внимание только старшему сыну и компании. Я не собираюсь потерять компанию во второй раз.
Розана – наивная оптимистка. Ева ничем не отличается, но тот волк, за которого она вышла замуж, гарантирует ей полную безопасность.
Мне нужно поработать над характером дочери. Семена недоверия, тайно посеянные мной, так и не пустили корни, но я не сдамся. Хорошая мать не защищает своих детей, она толкает их в пропасть, чтобы их кожа загрубела, а шрамы укрепили ее.
Яркая вспышка за окном привлекает мое внимание. Солнце скрылось за серыми облаками, погрузившими город во мрак. Сейчас еще только середина дня, но складывается впечатление, что уже поздний вечер.
Я возвращаюсь к презентации, но тут на экране телефона высвечивается оповещение о новом сообщении. Сняв блокировку, я читаю:
«Она очнулась».
11
Тихонько постучав в приоткрытую дверь кабинета мистера Блэка, я сообщаю, что чай для доктора Хамид готов. Работодатель кивает, и я вкатываю тележку и приступаю к работе. Я засыпаю необходимое количество чая «Нилгири» в заварочный чайник.
Мистер Блэк сидит за письменным столом в японском стиле якисуги, специально обугленное дерево которого имеет насыщенный черный цвет. Стол выполнен на заказ, с учетом роста мистера Блэка. Кресло тоже ручной работы: обивка – из кожи цвета коньяка, а подлокотники идеально сочетаются со столом.
Мистер Блэк внимательно смотрит на врача и буквально впитывает каждое сказанное слово. Галстук ослаблен, зажим съехал в сторону. Пора бы обновить стрижку, да и тень от бороды уже падает на подбородок. Обычно этим занимаюсь я, но в последнее время он слишком взволнован, чтобы усидеть на одном месте. Я беспокоюсь, что в таком виде он проводит видеоконференции, но при этом отмечаю и определенную выгоду. Каждые пару дней к нам приезжают следователи, чтобы попытаться опросить миссис Блэк. И они видят перед собой мужчину, который буквально находится на грани безумия, поскольку слишком сильно переживает за свою супругу.
Очевидно, что доктор Хамид умеет разговаривать с взволнованными родственниками. Она сидит в расслабленной позе, но в мелодичном голосе слышны тревожные нотки. Темные волосы умело уложены, а подтянутую фигуру великолепно подчеркивает южноазиатский наряд с золотыми вплетениями, состоящий из бледно-голубых брюк и туники.
Она заканчивает говорить, и мистер Блэк встает и идет к панорамному окну, из которого открывается вид на город, едва заметный сквозь серую пелену дождя. Вдоль пустой стены стоят раскидистые растения с широкими листьями, словно дань уважения раскинувшемуся внизу Центральному парку. Он озадаченно трет затылок, что выдает его тревогу и разочарование. Блэк так и не получил ответ на вопрос: «Почему она не просыпается?»
После несчастного случая Лили некоторое время была в сознании, но потом уже не приходила в себя. Шли дни, и волнение мистера Блэка только возрастало.
Гром грохочет в небесах, словно они возмущены высокомерной высотой башни, в которой мы живем. Шум настолько оглушительный, что практически перекрывает испуганный женский крик.