Подхватил ее на руки и понес к машине сопровождения, парням кивнул в сторону остолбеневших остальных дам:
- Че встали то? Запихивайте их в машину, пока не очухались, а то до утра будем по городу шататься.
Мужики оказались понятливые и быстро растолкали свои объекты охраны по машинам.
Так он оказался на заднем сидении, с Таней на руках, и пьяной, привалившийся к нему Маришкой, а вот Золотареву затолкали в другую машину, и что-то ему подсказывало, что там, в машине ее поджидал, один небезызвестный ему, господин Шах.
На этом, можно сказать, приключения закончились, потому что дамочки вырубились через минуту и спали мертвецким сном.
Ехать им недолго, но он и сам успел разомлеть от тепла, исходящего от прижатого к нему тела Тани. И таки не сдержался, прижался лицом к ее макушке и просто дышал, вспоминал это ощущение ее запаха на себе, наслаждался этим мгновением спокойствия и тишины.
Но, как оказалось, Таня не спала, просто затаилась.
В какой-то момент все ее тело вмиг напряглось и застыло, будто она ждала чего-то от него. Дима молчал, не хотел нарушать этот хрупкий и удивительный момент спокойствия между ними.
Таня вдруг подняла голову к нему выше и заглянула в лицо, и он мог поклясться, что никакой пьяной она не была. Зеленые глаза были удивительно серьезными и сосредоточенными.
Она аккуратно высвободила свою руку из его ладоней, и прижала ту к его лицу.
- Небритый, - тихо заметила, но так и не убрала своей теплой ладони от его лица. А он не удержался, прижался крепче, потерся о ее нежную кожу.
- На дворе уже светает, вот и отросло, - прижал своей ладонью ее руку к себе еще крепче, еще ближе, кожа к коже, но ему мало. Мало этого ощущения.
И по ее чуть открытым губам, взволнованному дыханию, понял, что и ей мало этой ласки.
- Почему ты такая, Таня? Почему?
- Какая такая? - после его слов она насторожилась, и снова замерла, как лань, перед тем как сорваться с места от своего охотника.
Не хотел, не осознавал, но руки на чистом рефлексе стиснули ее со всей силы, чтобы не убежала. На ходу из машины не сиганет, но мало ли?!
- Вот такая, - заправил локон, упавший ей на лицо, - Такая моя, единственная, любимая, и такая упрямая, а?
- Не знаю, Дима, вот такой выросла. А ты?
- Что я?
- Почему ты такой?
- Какой? - переспросил требовательно, а сам замер в ожидании. И, кажется, весь мир остановился вместе с ним.
Она приподнялась, и теперь их лица были на одном уровне. Глаза в глаза. Губы к губам.
Воздух в машине вдруг стал разряженным и слишком жарким.
У него дыхание перехватило от ее жаркого взгляда, а Таня, не будь она все же немного пьяная, так бы и не решилась к нему прикоснуться. Но она была пьяная, поэтому, облизнув губы, наклонилась к нему, убирая между ними всякое расстояние. И застонала, когда он ей с жаром ответил.
Смял ее губы. Рыкнул на нее, чтобы не мешала ему своей инициативой. И с упоением начал облизывать ее губы, слегка покусывая, пить ее дыхание, наслаждаться сладким привкусом вина. Но Таня, не была бы его, если бы спасовала, и уже он еле сдерживал дрожь собственного тела и рокочущий внутри стон, от ее проворного натиска требовательных губ и языка.
Откуда нашел в себе силы отстраниться?! Не знал ответа, но если бы не прекратил ее так откровенно целовать, и мять руками нежную кожу под жакетом, то, та единственная пуговица на нем их бы не спасла.
- Какой такой, любимая? Ты не ответила.
Зеленые глаза были затуманены страстью, и реальность плохо осознавали, но Таня сморгнула это наваждение, глубже вздохнула.
- Почему я без тебя не могу спать? Почему мне без тебя трудно дышать? - она шептала ему в шею, и он не мог понять, отчего его начало колотить, от этого жеста или от ее слов? - Почему, несмотря на все, я умираю при мысли, что ты больше не мой? Почему ты такой, Дима?
Она не требовала от него ответа, скорей просто риторически спрашивала, да и ответа у него не было. Сам не знал, за что ему досталась такая женщина.
Только снова обнял ее, его уже не останавливали зрители в машине. Руки забрались под жакет, обхватили тонкую талию и замерли.
Он грелся о тепло ее кожи. Впитывал давно забытое ощущение.
Этот момент,- он был прекрасен. Невероятно прекрасен. Он, после очень долгой дороги, наконец-то, вернулся домой,- вот что за чувство горело в душе и грело ладони.
Таня тихо вздохнула и повалилась на него. Расплавилась в его объятиях.
Не заметил, как приехали.
А вот, как Дима и остальные вытаскивали эти полумертвые тела из машины, и тащили в квартиру Маришки,- это было эпично.
Похватали на руки этих красавиц, а про обувь как-то все забыли.
Пришлось шарить по полу машины в поисках туфлей и босоножек, сумочек и телефонов.
Домработница Мариши встретила эту честную компанию охами-вздохами, причитаниями и смехом.
Короче, они благополучно сгрузили сие тела на огромную кровать, и оставили хлопочущую домработницу избавлять этих красавиц от одежды.
Последним, свою ношу заносил Сава, но был при этом настолько довольным, что Дима, молча, его, в дверях пропустил вперед, и не спешил задавать какие-либо вопросы. Да и после, тоже, тот настолько быстро ретировался со своими ребятами на улицу, что смысла не было что-то спрашивать. Будто сам Дима не кайфовал от того, что держал свою женщину в руках, чувствовал, как она тихо дышит ему в шею, ощущал, как бьётся ее сердце.
Шаха он понимал прекрасно.
Дима в последний раз заглянул в спальню, поправил на Тане одеяло и убрал светлые пряди волос с лица. Поцеловал в лоб и ушел.
Ему еще домой ехать и поспать хотя бы часок, но эту ночь он не забудет никогда. Не потому, что ему было ужасно весело или еще что-то в этом роде.
Просто, он впервые видел Таню такой, откровенно счастливой, потому и запомнит эту ночь.
Ему есть к чему стремиться.
А еще он понял, что не отступит, что бы она не пыталась ему доказать и сказать, потому что видел в ее глазах любовь и страсть к нему, к Диме. И ее слова, пусть она не вспомнит их завтра, но, произнесенного вслух, обратно не воротишь, так что...
Видел, и успел прочувствовать в том мимолетном поцелуе: верит она ему, просто боится.
Иначе бы не подпустила его к себе, даже в таком сильном состоянии опьянения.
А, значит, он будет наступать в самое ближайшее время.
Хватит, намучились уже!
ГЛАВА 20
- Как ты мог так поступить со мной? Опозорил меня перед всем обществом! - на этом моменте, Диме полагалось начать извиняться, - Я просто не понимаю? Она такая прекрасная девочка: умная, молодая, красивая. А ты вел себя, как бесчувственный чурбан! Ты на нее даже не смотрел! Дима! Ты меня, вообще, слушаешь?!
- Да, мама, тебя трудно не услышать, когда ты так кричишь, - он тяжело вздохнул, стараясь скрыть свое раздражение на мать. Обижать ее он никогда не хотел, но порой становилось тяжело сдерживать себя, особенно вот в такие моменты.
- Я кричу? Я еще даже не начинала! Боже, кого я воспитала?! Ты не джентльмен, ты бессовестный мужлан! Довел девочку до слез.
Диму изрядно утомил весь этот разговор. И упоминание этих самых девичьих слез,- наигранных, неправдоподобных. Девочке еще многому предстоит научиться, чтобы она могла манипулировать мужчинами, при помощи своего милого личика. Пока не хватает сноровки, но Дима был уверен, что только пока. Под руководством его матери, и остальных великосветских дам, эта пигалица научится всему, что необходимо для жизни.
Мама,- он еще разберется, как она нашла его, приехала в его новый дом, и все для того, чтобы как следует прополоскать ему мозги из-за прошедшего вечера.
Он прибыл сюда, чтобы принять стадию отделочных работ, а рабочие с дизайнерами начали уже обставлять все, как он хотел. И еще сюда же должен скоро приехать Кирилл и «заценить» будущее семейное гнездышко.
- Мама, мы живем в двадцать первом веке, в России, а не в колониальной Америке! И прекрати меня воспитывать. Я тебя просил не знакомить меня с дочерями собственных «подруг». Мне это не интересно. Все эти уловки «милых» девушек срабатывают на молодых парнях, а мне нужна жена. Моя!