– Вивьен!
– Да, графиня?
– Вот это метрика Себастьяна. Пожалуйста, сожгите ее. Если хотите, можете прочесть.
Я опустила глаза на документ. Факты, указанные там, были совершенно теми же, которые она мне сообщила. Имена заплясали у меня перед глазами. Сирес Лайон Лок. Мэри Эллен Рафферти Лок. Себастьян Лайон Лок. Ферма Рэддингтон, округ Сомерсет, Нью-Джерси. 3 июня 1938 года, дата рождения Себастьяна. Как часто мы с ним праздновали этот день.
– Вот оно, начало… начало великой трагедии, – прошептала я.
– Сожгите это, Вивьен, прошу вас.
– Немедленно. – Подойдя к огню, я опустилась на колени, и пламя поглотило метрику Себастьяна.
– А теперь вот это. Мое свидетельство о браке.
Я взяла лист бумаги, узаконивший союз между Мэри Эллен и Сиресом Лайоном Локом, и меня охватила волна гнева. Вот кто породил все эти трагедии! Сирес Лок! Воистину, носитель зла! Разорвав брачное свидетельство напополам, я бросила обрывки в огонь.
– Вот фотография, сделанная в «Ля Шэнга» в 1960 году, – продолжала графиня Зоэ, протягивая мне список. – Предайте пламени и ее.
Я ничего не могла с собой поделать – меня непреодолимо потянуло взглянуть на фото. Оттуда на меня смотрел неизвестный мне Себастьян. Как непохож он на того Себастьяна, которого я знала! На фото он так молод, так нетронут жизнью! А Зоэ – блестящая женщина! Ее красота в самом расцвете. Неудивительно, что мужчины не могли перед ней устоять.
Почувствовав на себе ее взгляд, я положила снимок поверх поленьев и смотрела, как он закручивается и сгорает. И вот его не стало, и я обернулась к графине.
– Вам хотелось бы оставить фотографию себе, – медленно произнесла она. – И в какой-то момент я чуть было не разрешила вам это сделать. Но лучше уничтожить все. Не то что бы я не доверяла вам, но… – ее голос дрогнул, и она отвела глаза.
– Я знаю, что вы мне доверяете. Но вы правы, лучше пусть так. У вас будет легче на душе.
Она вздохнула и прошептала:
– Позвольте, я посмотрю, что тут еще. Ах да, мое свидетельство о браке с Хэрри Робсоном. Его не нужно уничтожать. Но здесь еще и моя метрика. Пожалуйста, сожгите.
– Вы уверены? То есть, я хочу сказать, что нет никаких причин выбрасывать ее, не так ли?
Она задумалась. Наконец, мягко ответила:
– Ариэль и Шарль не знают, что в молодости я была актрисой и что меня звали Зоэ Лайсли. Им известно, что я вдовела, когда вышла за Эдуарда, что моим первым мужем был Хэрри Робсон, как они полагают. И я хочу, чтобы сгорело все, что связывает меня с семейством Локов. Бросьте это в огонь, дорогая.
Я сделала, как она просила, потом поднялась с колен.
– Я поступила мудро, избавившись от этих проклятых свидетельств, – сказала графиня Зоэ. – Мне бы не хотелось, чтобы Ариэль или Шарль обнаружили их. Но я рада, что все рассказала вам, Вивьен. Наверное, сделав так, я сняла с вас бремя, и тем самым сняла бремя и с себя. Двенадцать лет я несла его, и какое это облегчение – поговорить о нем с вами.
Я опустилась на пол у ее кресла и сказала, глядя в эти невероятные синие глаза:
– Я окажу честь вашему доверию. Я никому не расскажу ничего до самой смерти.
Нагнувшись, графиня Зоэ поцеловала меня в лоб и ласково погладила по щеке.
– Я знаю, что вы сохраните в тайне все, что я вам рассказала. Вы – прекрасный человек, честный, преданный. Чести у вас в крови. Вы не больше способны на дурной поступок, чем Ариэль. – Помолчав и внимательно взглянув на меня, она добавила: – Вы стали мне второй дочерью. Я полюбила вас, Вивьен.
– Благодарю за эти слова, графиня, и я хочу, чтобы вы знала и – я тоже люблю вас.
Улыбка появилась на ее губах и тут же исчезла. Внезапная печаль охватила ее, и глаза ее наполнились слезами. Коснувшись моей руки, она сказала:
– Получилось все так, будто я взяла нож и всадила в него. Я ответственна за смерть Себастьяна, Вивьен. Семь месяцев я живу с этим ужасным ощущением, оно разрушает меня. Горе мое невыносимо, – слезы текли по ее лицу.
– Прошу вас, пожалуйста, не нужно себя винить, – говорила я, – вы должны были сказать Себастьяну правду. Вам просто больше ничего не оставалось. Не могли же вы допустить, чтобы он женился на Ариэль. Это было бы бесчестно.
Она порылась в кармане в поисках носового платка.
– Его смерть – как тень на моем сердце, – сказала она.
Я продолжала утешать ее, и в конце концов она овладела собой и успокоилась.
Юбер принес чай, разлил его по чашкам и ушел.
Какое-то время мы молча пили чай. Первой заговорила графиня.
– В этом ужасном и непостижимом мире любовь – единственная стоящая вещь. Только в ней и есть какой-то смысл. Послушайтесь совета старой женщины, которая видела и испытала многое… почти все. Не идите на компромиссы, когда дело касается замужества. Конечно, вы еще выйдете замуж, Вивьен, я в этом уверена. Но делать это можно только по любви.
– Я знаю, и для меня у брака не может быть никаких других причин.
– Когда появится тот, кто вам нужен, вы это поймете. Вы будете полностью уверены в своих чувствах, хотя при этом земля уйдет у вас из-под ног. Я в это не сомневаюсь.
– Думаю, что так и будет, графиня.
Слабая улыбка появилась на ее лице, но в глазах блестели слезы. Она мягко сказала:
– В вас я не сомневаюсь, Вивьен, абсолютно. – Она помолчала. – Вся жизнь у вас впереди. Проживите ее хорошо. Начиная с сегодняшнего дня.
37
От графини Зоэ я отправилась в ресторан, где мы С Джеком договорились пообедать.
Сев на заднее сидение такси, я дала шоферу адрес «У Вольтера» и задумалась – снять или нет бриллиантовое сердце. Оно все еще было приколото к моему жакету и выглядело замечательно на черной шерстяной ткани. Я решила оставить его там, где оно было.
Когда я приехала, Джек уже был там и поднялся мне навстречу.
– Ты, Вив, отрада для усталых глаз, – заявил он, целуя меня в щеку.
Мы сели.
– Ты тоже, – заметила я, поглядев на него через стол.
– Ты сегодня выглядишь очень стильно, Вив. Шикарно. Великолепный костюм. А кто подарил брошку?
– Она у меня очень давно, – ответила я уклончиво, жалея, что не сняла ее в такси.
– В ней есть что-то себастьянское, – сказал он и подозвал официанта. – Что ты будешь пить?
– Шампанского, пожалуйста.
– Хорошая идея, и я тоже. Я в эти дни разделался с одной довольно трудной ерундой. – Он заказал «Вдову Клико», официант пошел за ней, а Джек продолжил: – Ну как, ты ее выследила?
– Кого? – спросила я, хотя сразу же поняла, о ком речь. Об Ариэль. О ней мы говорили во время последнего разговора в шато д'Коз всего две недели тому назад.
– О таинственной женщине Себастьяна. Об Ариэль де Гренай, конечно.
– Нет, – сказала я. – И вряд ли я буду этим заниматься.
– Почему? Ты так жаждала найти ее… поговорить с ней.
– Да я поговорила с ее матерью, а Ариэль в Африке. Я туда не поеду, оно того не стоит.
– Совсем другая музыка! Так что же ты узнала от мамаши?
– Немного. Ариэль живет в Африке. Там она и пребывала, когда Себастьян покончил с собой. И ясно, что она не может пролить свет на это дело. Она знает не больше, чем ты или я.
– Она действительно врач?
– Да.
– И ученый?
– Да, Джек, она работает с горячими вирусами, такими, как Эбола и Марбург. Так сказала ее мать.
– Господи! Опасная работа.
– Да, опасная.
Подошел официант, стал открывать шампанское. Это прервало расспросы Джека. Но когда мы остались одни, он опять стал тянуть из меня сведения об Ариэль де Гренай.
– Она и вправду была помолвлена с Себастьяном? – спросил он с явным любопытством.
– Да, насколько я поняла. Они собирались пожениться этой весной. Где-то сейчас. Как он и сказал мне. И больше узнавать тут нечего. Кроме того, что ты был прав. Мы никогда не узнаем, почему он убил себя. Это остается тайной.
– Значит, ты не будешь брать у нее интервью для очерка?
– Нет, не буду. Твое здоровье, – я прикоснулась к его бокалу своим.