- Да, сэр. Юный господин Блуменфилд не преминул выразить своё мнение.
- Что он сказал?
- Точно не помню, сэр, но он сравнил вас с кукушкой.
- С кукушкой?
- Да, сэр. Он предположил, что вы значительно уступаете птице в умственном развитии.
- Вот как? Теперь ты понимаешь, как я был прав, что ушёл? Если б он ляпнул что-нибудь и этом роде мне в лицо, я взялся бы за ремень не задумываясь. Ты очень вовремя предложил мне не присутствовать на ленче.
- Благодарю вас, сэр.
- Слава богу, теперь я могу вернуться домой.
- Вас не затруднит, сэр, сначала позвонить мисс Уикхэм? Она настоятельно просила меня передать, чтобы вы немедленно с ней связались.
- Ты имеешь в виду, она хочет, чтобы я ей позвонил?
- Совершенно верно, сэр.
- Нет проблем. Какой у неё телефон?
- Слоан, 8090. Насколько мне известно, это резиденция тёти мисс Уикхэм на Итон-сквер.
Я набрал номер, и вскоре до моих ушей донёсся голос Бобби. Судя по её тону, она была взбудоражена, дальше некуда.
- Алло? Это ты, Берти?
- Собственной персоной. Как дела?
- Замечательно! Всё получилось просто здорово. Ленч был великолепен. Ребёнок слопал столько сладкого, что любая пьеса, - даже пьеса моей мамы, - не могла не показаться ему восхитительной. Я начала читать, пока он ел третье мороженое, чтобы не упустить момента, а он слушал, глядя на меня остекленевшим взглядом, и, когда в конце старик Блуменфилд спросил: <Ну, что скажешь, сынок?>, ребёнок с трудом улыбнулся, словно не мог забыть пудинга с вареньем, и ответил: <О'кэй, папка>, после чего всё пошло как по маслу. Сейчас старик Блуменфилд повёл его в кино, а я должна прийти к ним в <Савой> в пять тридцать, чтобы подписать контракт. Я только что разговаривала с мамой по телефону, и она сказала, у неё нет слов, чтобы выразить своё удовольствие.
- Блеск!
- Я знала, что ты за меня порадуешься. Да, кстати, Берти, я совсем забыла упомянуть об одной маленькой детали. Помнишь, ты когда-то говорил, что нет такой вещи в мире, которую ты для меня не сделал бы?
Из осторожности я задумался, прежде чем ответить. Не стану скрывать, когда-то я выражал свои чувства подобным образом, но это было до эпизода с Тяпой и грелкой, а сейчас я находился в трезвом уме и здравой памяти. Вы ведь понимаете, о чём я говорю. Пламя Любви вспыхивает и гаснет, Разум возвращается на свой трон, и вам больше не хочется бросаться очертя голову с моста, как вы поступили бы в порыве обуревающих вас страстей.
- Что я должен сделать?
- Нет, нет, ты меня не понял, делать тебе ничего не придётся. Я сама всё сделала, и, надеюсь, ты не будешь на меня дуться. Понимаешь, прежде чем я начала читать пьесу, в гостиную вошёл твой пес, абердинский терьер. Ребёнок пришёл от него в полный восторг и сообщил, многозначительно на меня поглядев, что всю жизнь мечтал иметь такую собаку. Естественно, при подобных обстоятельствах я просто вынуждена была ответить: <Она твоя>.
Я покачнулся.
- Ты: ты: что ты сказала?
- Я отдала ему твою собаку. Я знала, ты не станешь возражать. Видишь ли, мне необходимо было ублажить его. Если б я ему отказала, он разъярился бы, и тогда от пудинга с вареньем и всего прочего не было бы никакого толку. Понимаешь:
Я бросил трубку. Челюсть у меня отвалилась, а глаза, казалось, вылезли из орбит. Опрометью бросившись на улицу, я поймал такси и, влетев в квартиру, первым делом позвал Дживза:
- Дживз!
- Сэр?
- Знаешь что?
- Нет, сэр.
- Собака: собака моей тёти Агаты: Макинтош:
- Его давно не видно, сэр. Он куда-то скрылся после ленча. Я полагаю, сэр, он в вашей спальне.
- Можешь не сомневаться, его нет в моей спальне. Если хочешь знать, где он, я тебе скажу. В одном из номеров <Савоя>.
- Сэр?
- Мисс Уикхэм только что сообщила мне, что отдала его Блуменфилду-младшему.
- Сэр?
- Говорю тебе, она отдала его Блуменфилду-младшему. Подарила. Насовсем. С наилучшими пожеланиями.
- Но с какой целью, сэр?
Я объяснил обстоятельства дела. Дживз почтительно зацокал языком.
- Если помните, сэр, я всегда утверждал, - сказал он, когда я закончил свой рассказ, - что хотя мисс Уикхэм - очаровательная молодая леди:
- Да, да, Дживз, это уже не имеет значения. Что нам делать? Вот в чём вопрос. Тётя Агата возвращается между шестью и семью вечера. Она обнаружит, что в её хозяйстве недостаёт одного абердинского терьера. А так как после морского путешествия её наверняка сильно укачало, можешь себе представить, как она отреагирует на сообщение, что её любимца навсегда отдали в чужие руки.
- Я понимаю, сэр. Неприятная история.
- Как ты сказал?
- Неприятная история, сэр.
Я фыркнул.
- Неужели? Должно быть, если б ты находился в Сан-Франциско во время землетрясения, ты небрежно покрутил бы пальцами и произнёс бы нечто вроде: <Ха, ха! Хо, хо! Ну-ну! Надо же!> Английский язык, как мне постоянно твердили в школе, самый богатый в мире; он напичкан миллионами сверхмощных определений. А ты умудрился выбрать самое жалкое из них: <Неприятная история>. История здесь вовсе даже ни при чём, Дживз. Это: какое слово я хочу сказать?
- Катаклизм, сэр?
- Я бы не удивился. Ну, так что же нам делать?
- Я принесу вам виски с содовой, сэр.
- Чем мне поможет виски с содовой?
- Он освежит вас, сэр. А тем временем, если желаете, я обдумаю сложившуюся ситуацию.
- Думай, Дживз, думай.
- Слушаюсь, сэр. Я предполагаю, в ваши намерения не входит нарушить только что возникшие сердечные отношения мисс Уикхэм с мистером Блуменфилдом и молодым господином Блуменфилдом?
- А?
- Я имею в виду, сэр, вы не собираетесь пойти в <Савой> и потребовать, чтобы вам вернули собаку?
Мысль была очень соблазнительной, но я покачал своей старой, доброй черепушкой. Есть поступки, на которые Вустер способен, и есть поступки, если вы внимательно следите за ходом моих рассуждений, на которые Вустер не способен. Свою проблему я, безусловно, решил бы, но проклятый ребёнок наверняка надулся бы, как индюк, и тут же забраковал бы пьесу. И хотя я не сомневался, что публика только выиграет, если не посмотрит произведения, написанного мамой Бобби, я просто не мог, так сказать, выбить почву из под ног этой придурковатой девицы, будь она неладна. По-моему, в моём положении французы говорят:
- Нет, Дживз, - ответил я. - Но если ты придумаешь, как мне незаметно проникнуть в гостиничный номер и умыкнуть оттуда пса, я буду тебе очень признателен.
- Я приложу все усилия, чтобы составить необходимый план, сэр.
- Составляй побыстрей. Говорят, рыба полезна для мозгов. Съешь побольше сардин, а затем доложи мне, что ты придумал.
- Слушаюсь, сэр.
Хотите верьте, хотите нет, прошло не больше десяти минут, прежде чем он открыл дверь и вплыл в гостиную.
- Я полагаю, сэр:
- Да, Дживз?
- Я полагаю, сэр, мне удалось составить план действий.
- Или программу.
- Или программу, сэр. Мой план или программа действий поможет решить данную проблему. Если я понял вас правильно, сэр, мистер Блуменфилд и молодой господин Блуменфилд сейчас находятся в кино?
- Верно.
- Значит, они вряд ли вернутся в гостиницу раньше, чем в пять пятнадцать?
- Ещё раз, верно. Мисс Уикхэм должна прийти к ним в половине шестого, чтобы подписать контракт.
- В таком случае, сэр, в данный момент в номере никого нет.
- Кроме Макинтоша.
- Кроме Макинтоша, сэр. Соответственно, всё зависит от того, велел ли мистер Блуменфилд гостиничной прислуге впустить мисс Уикхэм в номер, если она прибудет до его возвращения из кино.
- Почему от этого всё зависит?
- Если моё предположение верно, сэр, дело решается крайне просто. Необходимо, чтобы мисс Уикхэм приехала в гостиницу к пяти часам. Она поднимется в номер. Вы тоже придёте в гостиницу к пяти часам, сэр, и будете ждать в коридоре. Если мистер Блуменфилд и молодой господин Блуменфилд ещё не вернулись, мисс Уикхэм откроет дверь, и вы войдёте, заберёте собаку и покинете отель.
Я уставился на сметливого малого.
- Сколько банок сардин ты съел, Дживз?
- Ни одной, сэр. Я не люблю сардин.
- Ты хочешь сказать, что придумал эту изумительную, эту блестящую, эту гениальную программу действий, не питая свой мозг рыбой?