Я подумал, что необходимо как можно скорее сообщить ему добрые вести, пока он не сорвал голосовых связок.
- Эй! - крикнул я, дождавшись перерыва между воплями.
- Эй! - взревел он, глядя куда угодно, но только не в мою сторону.
- Эй!
- Эй!
- Эй!
- Эй!
- Ох! - сказал он, наконец-то меня увидев.
- Здесь! - сказал я, подтверждая, что горести его позади.
Должен признаться, до сих пор нашу беседу никак нельзя было назвать содержательной, но, возможно, мы разговорились бы через несколько секунд, если бы, - как раз в тот момент, когда я собирался изречь какую-то дельную мысль, до меня не донеслось шипение по меньшей мере сотни кобр и из-за кустов слева не выползло нечто белое и длинное. Я стартовал, как вспугнутый фазан, и взлетел на стену, прежде чем понял, что делаю. В дюйме от моей левой лодыжки послышался тупой удар, и я окончательно убедился в том, что на земле мне делать нечего. Кто, невзирая на бураны, не бросил флаг с девизом странным <Эксельсиор!>, послужил примером для Вустера.
- Осторожней! - взвыл достопочтенный.
Он мог бы меня не предупреждать.
По всей видимости Октагон был выстроен как раз на случай подобного кризиса, По крайней мере в стене между кладкой камней находились углубления, словно специально сделанные для рук и ног, и я в мгновение ока оказался рядом с достопочтенным, оставив внизу одного из самых больших и свирепых лебедей, которых мне когда-либо приходилось видеть. Он вытянул шею, напоминавшую пожарную кишку, явно напрашиваясь на то, чтобы в него запустили кирпичом.
Я запустил в него кирпичом и не промахнулся.
Достопочтенный остался мной недоволен.
- Не дразните его! - сказал он.
- Пусть не дразнит меня.
Лебедь вытянул шею ещё на восемь футов и издал звук, похожий на шипение пара, с силой бьющего из лопнувшей трубы. Дождь продолжал хлестать с неописуемой яростью, если так можно выразиться, и мне было жаль, что, испытав вполне естественное возбуждение, когда пришлось внезапно карабкаться на стену, я уронил запасной плащ, предназначавшийся для моего соседа на крыше. На секунду мне пришла в голову мысль предложить ему свой, но затем здравый смысл взял верх.
- Вы вовремя успели от него удрать? - спросил я.
- Ещё секунда, и мне бы не поздоровилось, - пожаловался он, с неприязнью глядя вниз. - Я с большим трудом взобрался по стене.
Достопочтенный, да будет мне позволено так сказать, был человечком маленьким и кругленьким, словно его, как виски в бокал, лили в одежду, пока не наполнили до краёв. Представив себе, как он ползёт по стене, я получил огромное удовольствие.
- Не вижу ничего смешного, - недовольно произнёс он, перенеся свою неприязнь с лебедя на меня.
- Простите.
- Я мог получить серьёзную травму.
- Хотите, я засвечу ему ещё одним кирпичом?
- Не вздумайте! Вы его только рассердите!
- С какой стати с ним церемониться? Ему-то на нас наплевать.
Достопочтенный переменил тему разговора.
- Не понимаю, как могла уплыть моя лодка. Я надёжно привязал её к ивовому пню.
- Загадочная история.
- Я начинаю подозревать, её отвязали намеренно.
- О, ну что вы, вряд ли такое возможно. Вы наверняка увидели бы злодеев, знаете ли.
- Нет, мистер Вустер. Из-за кустов разглядеть что-нибудь невозможно. К тому же, чувствуя сонливость по такой жаре, я задремал вскоре после того, как приплыл на остров.
Мне совсем не хотелось, чтобы он продолжал рассуждать на эту тему.
- Сильный дождь, что? - сказал я.
- Какое точное наблюдение, - произнёс он с горечью и недовольством в голосе. - Спасибо, что поставили меня в известность.
Погоду, как я понял, ему обсуждать не хотелось. Я переключился на птиц.
- Вы обратили внимание, - спросил я, - что брови у лебедя сходятся на переносице?
- У меня была возможность обратить внимание на всё, что касается лебедей.
- Придаёт им сварливый вид, что?
- Это тоже не ускользнуло от моего внимания.
- Чудно! - с энтузиазмом произнёс я. - Кто бы мог подумать, что семейная жизнь так плохо влияет на настроение лебедей!
- Я предпочел бы, чтобы вы поменяли тему разговора.
- Нет, послушайте, это действительно интересно. Я имею в виду, наш приятель внизу наверняка смирнее овечки при обычных обстоятельствах. Домашнее животное, знаете ли. И только потому, что его женушка гнездилась на острове:
Я умолк. Вы можете мне не поверить, но, взбираясь по стенам и вообще, я начисто забыл, что, пока мы торчим на крыше, неподалёку находится тот, чей гигантский мозг, - если поставить его в известность о происшедшем, - мгновенно найдёт дюжину способов избавить нас от всех неприятностей.
- Дживз! - крикнул я.
- Сэр? - послышался далёкий, почтительный голос.
- Мой личный слуга, - объяснил я достопочтенному. - Безгранично проницательный и изобретательный малый. Он спасёт нас в шесть секунд. Дживз!
- Сэр?
- Я сижу на крыше.
- Да, сэр.
- Что толку от твоего <да, сэр?> Помоги нам. Мы с мистером Филмером не можем сойти с места.
- Слушаюсь, сэр.
- Что толку от твоего <слушаюсь, сэр?> Поспеши, мы окружены лебедями.
- Я незамедлительно выполню ваше указание, сэр.
Я повернулся к достопочтенному и от избытка чувств даже похлопал его по спине. Мне показалось, рука моя утонула в мокрой губке.
- Полный порядок, - сказал я. - Дживз сейчас будет здесь.
- Чем он нам поможет?
Я слегка нахмурился. Его министерский тон мне не понравился.
- Этого мы не знаем и знать не можем, - довольно холодно ответил я, - пока не увидим его в действии. Нам неизвестно, тот он изберёт способ или иной. Но в одном мы твёрдо можем быть уверены: Дживз что-нибудь придумает. Он с утра до вечера ест рыбу, и у него могучий ум.
Я наклонился и крикнул в зияющую пустоту:
- Следи за лебедем, Дживз.
- Я ни на секунду не выпускаю его из виду, сэр.
Лебедь, который вытянул шею ещё на несколько футов в нашем направлении, резко повернулся. Голос с тыла ему явно не понравился. Подвергнув Дживза быстрому, но тщательному осмотру, он набрал полную грудь воздуха, чтобы зашипеть погромче, подпрыгнул на месте и ринулся в атаку.
Знаете, я заранее мог сказать этому лебедю, что номер у него не пройдёт. Может, среди своих он и считался интеллигентом, но до Дживза ему было как до луны. Бедняга попросту потерял время; уж лучше бы он сразу отправился к себе домой.
Каждый молодой человек, начинающий самостоятельную жизнь, должен знать, как справиться с разъярённым лебедем, поэтому я вкратце опишу порядок действий. Сначала подберите плащ, который кто-нибудь обронил, потом, с точностью определив расстояние, накиньте этот плащ на голову лебедя, и, взяв лодочный багор, который вы благоразумно захватили с собой, подсуньте его птице под брюхо и дёрните изо всех сил. Лебедь заваливается в кусты и пытается сообразить, что с ним произошло, а вы тем временем бегом возвращаетесь к лодке, прихватив с собой друзей, до сих пор сидевших на крыше. Именно этим методом воспользовался Дживз, и мне кажется, ничего умнее вы всё равно не придумаете.
Я и представить себе не мог, что достопочтенный рванёт с места не хуже спринтера. Не прошло и минуты, как мы сидели в лодке.
- Вы действовали весьма разумно, мой милый, - произнёс он, когда мы отчалили.
- К вашим услугам, сэр.
Казалось, достопочтенный сказал всё, что хотел. Он сидел нахохлившись и о чём-то размышлял. Прямо-таки был поглощён своими мыслями, знаете ли. Даже когда я неловко взмахнул веслом и вылил ему за шиворот с полведра воды, он не обратил на это никакого внимания.
И только когда мы причалили к лодочной станции, он вновь вернулся к жизни.
- Мистер Вустер.
- Да-да?
- Я думал о проблеме, которую мы недавно обсуждали, а именно, об исчезновении моей лодки.
- Очень сложная проблема, - сказал я. - Советую вам не ломать над ней голову. Всё равно она неразрешима.
- Напротив, я пришёл к заключению, причём, смею вас заверить, единственно возможному заключению. Я убеждён, что мою лодку отвязал не кто иной, как Томас, сын хозяйки дома.