- Моя тётя Агата придерживается того же мнения.
- И всё-таки титул - это титул.
- Вы правы. А сами-то вы что об этом думаете?
- Ну, меня никто не спрашивает. Разве современные девушки слушаются старших?
- Должно быть, не очень.
- Вот и я говорю. Боюсь, ничего хорошего их не ждёт. Но нам с вами от этого не легче.
- Вы опять правы.
Я подумал, что наша беседа может продолжаться до бесконечности. У неё был такой вид, словно она решила проболтать весь день. Но в эту минуту служанка вошла в комнату и доложила, что прибыл доктор.
Я поднялся на ноги.
- Ну, мне пора.
- Жаль, что вы так торопитесь.
- Дела, знаете ли.
- Что ж, будьте здоровы.
- Пока-пока.
Я вышел на улицу и полной грудью вдохнул свежий воздух.
* * *
Зная, что ждёт меня дома, я с удовольствием отправился бы в клуб и провёл бы там остаток дня. Но опасности следует встречать лицом к лицу.
- Ну? - спросила тётя Агата, как только я появился в дверях гостиной.
- И да, и нет, - ответил я.
- Что ты имеешь в виду? Она отказалась взять деньги?
- Не совсем.
- Значит, взяла?
- Ты не понимаешь.
И я объяснил, что произошло. Я не ждал, что она придёт от моего сообщения в восторг, и поэтому не огорчился, когда моё предчувствие сбылось. По правде говоря, во время моего рассказа она отпускала в мой адрес всё более колкие замечания, а когда я закончил, издала шипящий звук такой силы, что в комнате задребезжали стёкла. По-моему, она собиралась воскликнуть <сукин сын>, но вовремя спохватилась, вспомнив о своём благородном происхождении.
- Приношу свои извинения, - сказал я. - Я готов честно признаться, что струсил. Мне стало совестно. Такое с каждым может случиться.
- Ты самое мягкотелое беспозвоночное из всех, кого я знаю.
Я задрожал, как воин, которому разбередили старую рану.
- Я буду крайне тебе признателен, тётя Агата, - попросил я, - если ты в моём присутствии воздержишься от упоминаний о позвоночнике. Это слово будит во мне неприятные воспоминания.
Дверь открылась, и на пороге показался Дживз.
- Сэр?
- Да, Дживз?
- Мне показалось, вы меня звали, сэр.
- Нет, Дживз.
- Слушаюсь, сэр.
В моей жизни бывают минуты, когда даже под пристальным взором тёти Агаты я могу проявить твердость характера. Я видел, что каждая чёрточка лица Дживза светится разумом, и неожиданно понял, какую неимоверную глупость совершаю, отказываясь воспользоваться этим целительным источником в угоду предрассудкам тёти Агаты, не желавшей обсуждать семейные дела с прислугой. Возможно, она зашипит на меня сильнее прежнего, но я решил обратиться к Дживзу за советом, что, кстати, мне следовало сделать с самого начала.
- Дживз, - сказал я. - Ты знаешь моего дядю Джорджа?
- Да, сэр.
- Ты знаешь, что произошло?
- Да, сэр.
- Ты знаешь, чего мы хотим?
- Да, сэр.
- В таком случае дай нам совет. И не мешкай, Дживз. У нас мало времени. Давай, шевели мозгами.
- Насколько я понимаю, вы навещали молодую особу у неё дома, сэр?
- Только что оттуда вернулся.
- В таком случае вы, вне всяких сомнений, видели её тётушку?
- Дживз, это единственное, что я там видел.
- Тогда моё предложение должно вам понравиться, сэр. Я порекомендовал бы вам познакомить его светлость с этой женщиной. Она всегда намеревалась остаться жить со своей племянницей, когда та выйдет замуж. Если его светлость узнает об этом после того, как встретится с тётушкой невесты, он крепко задумается, прежде чем связать себя брачными узами. Вы не могли не заметить, сэр, что тётя мисс Платт, несмотря на свою добрую душу, самая настоящая простолюдинка.
- Дживз, ты абсолютно прав. Не говоря обо всём прочем, у неё жёлтые волосы.
- Вот именно, сэр.
- И ярко-красное платье.
- Совершенно верно, сэр.
- Я завтра же приглашу её на ленч и познакомлю с дядей Джорджем. Вот видишь, - обратился я к тёте Агате, которая всё ещё извергала лаву за моей спиной, - Дживз попал в яблочко, не сходя с места. Разве я тебе не говорил:
- Это всё, Дживз, - сказала тётя Агата.
- Слушаюсь, мадам.
Когда он ушёл, тётя Агата в течение нескольких минут высказывала своё мнение по поводу того, как Вустер роняет престиж всего клана, позволяя слуге мнить о себе бог весть что. Затем она вновь вернулась, если так можно выразиться, к основной теме разговора.
- Берти, - заявила моя престарелая родственница, - завтра ты опять поедешь к девушке и на этот раз поступишь так, как я тебе велела.
- Но, прах побери! У нас имеется шикарный альтернативный план, основанный на психологии индивида:
- Хватит, Берти. Я всё тебе сказала. Мне пора. До свидания.
И она удалилась, даже не догадываясь, что Бертрама Вустера на испуг не возьмёшь. Едва дверь за ней затворилась, я позвал Дживза.
- Дживз, - сказал я, - моя тётушка, - ты знаешь, о ком я говорю, - и слышать не хочет о твоём шикарном альтернативном плане, но я, тем не менее, намерен привести его в исполнение. Я считаю, это верняк. Ты сможешь устроить так, чтобы эта женщина пришла ко мне завтра на ленч?
- Да, сэр.
- Прекрасно. А я тем временем позвоню дяде Джорджу, Мы сделаем тёте Агате доброе дело помимо её воли. Как там говорит поэт, Дживз?
- Поэт Бернс, сэр?
- Нет, не поэт Бернс. Какой-то другой поэт. О добрых делах украдкой.
- <Дела благие, не оставшиеся в памяти>, сэр.
- Вот-вот. В самое яблочко.
* * *
Должно быть, тот, кто делает доброе дело украдкой, должен радоваться, дальше некуда, но, честно признаться, я не горел желанием усесться за один стол с дядей Джорджем. Мой дядя Джордж зануда, каких мало, и во время ленча рта никому не даёт раскрыть, рассуждая о симптомах своей болезни, причём ему невозможно объяснить, что присутствующие отнюдь не жаждут слышать подробностей о его желудке. Прибавьте, так сказать, к дядюшке Джорджу тётушку мисс Платт, и вы поймёте, что в подобном обществе трудно находиться даже самому мужественному воину. Когда на следующий день я проснулся, у меня возникло какое-то зловещее предчувствие, и тучи, если вы понимаете, о чём я говорю, продолжали сгущаться над моей головой всё утро. Когда пришло время коктейлей, я совсем упал духом.
- Если б мне предложили ломаный грош, Дживз, чтобы я плюнул на это дело и умчал бы на весь день в <Трутень>, я согласился бы не раздумывая.
- Я понимаю, вам предстоит тяжёлое испытание, сэр.
- Откуда ты знаешь этих людей, Дживз?
- Меня привёл к ним домой мой старый знакомый, сэр, камердинер полковника Мэйнуэринг-Смита. Когда между молодой особой и моим старым знакомым возникло взаимопонимание, он пригласил меня в Вистэрии Лодж.
- Они были помолвлены?
- Нет, сэр. Но к тому моменту у них возникло взаимопонимание.
- А почему они поссорились?
- Они не ссорились, сэр. Когда его светлость начал ухаживать за молодой особой, она, вполне естественно, почувствовала себя польщённой, и в ней стала происходить борьба между любовью и честолюбием. Но даже сейчас она ещё не приняла окончательного решения.
- Ты имеешь в виду, если дядя Джордж от неё отвяжется, твоему приятелю крупно повезёт?
- Да, сэр. Смитхэрст, - его зовут Смитхэрст, сэр, - сочтёт такой исход дела осуществленьем всех его мечтаний.
- Здорово сказано, Дживз. Сам придумал?
- Нет, сэр. Это <Бард Эйвона>, сэр.
В этот момент кто-то невидимый позвонил в дверь, и я собрался с силами, приготовившись играть роль гостеприимного хозяина. Испытание началось.
- Миссис Уилберфорс, сэр, - объявил Дживз.
- Ума не приложу, как мне удержаться от смеха, когда ты будешь стоять за моей спиной и говорить: <Мадам, не хотите ли ещё картошечки?> - сказала тётушка невесты. Почему-то она показалась мне ещё необъятнее, желтее и дружелюбнее, чем в прошлый раз. - Я его знаю, вот в чём дело, - тыкая в Дживза пальцем, объяснила она. - Этот молодой человек не раз заходил к нам на чашечку чая.
- Он мне говорил.
Она окинула гостиную взглядом.
- А у вас тут недурно. Хотя лично мне больше нравятся розовые обои. Обожаю что-нибудь весёленькое. Что это у вас? Коктейли?