Участники событий сейчас описывают с мельчайшими подробностями посещение генералом Власовым северных областей, Пскова и прочие детали, и никто не вспомнит о тех, что улеглись под сопками на дальнем севере и кто продолжает вымирать там же, гордо погибая иногда в неравных сражениях со своими мучителями (см. рассказы Шаламова и В. Распутина «Последний срок»). А некоторых выживших, прежде чем они отправятся в мир иной, выдергивают оттуда для показательных процессов, о которых я говорил выше.
Неужели для всех них может служить утешением то обстоятельство, что генералы разделили их судьбу?
Все прочитанное и услышанное мною от участников событий говорит о том, что руководители Освободительного движения не страдали избытком чувства ответственности за вверенные им судьбы людей и объясняется это все той же болезнью: Россия — большая страна. В ней может недоставать хлеба, чего другого, а людей — сколько угодно!
В тот критический момент от командования РОА требовалось немногое: еще до прихода в Чехословакию дать негласный приказ к распылению сформированных частей.
Конечно, в сложившейся обстановке Германии тех дней подобное решение не увенчалось бы стопроцентным успехом, но гораздо меньше людей попало бы в лапы Сталину. Кроме того, командование РОА имело бы сознание выполненного долга. Разве это не так уж важно?
Сейчас, когда я пишу эти строки, маленькая мусульманская страна уже больше года держит несколько десятков американских заложников и явно насмехается над Америкой. А другая держава из когда-то могущественного льва превратилась (не без помощи страны социализма) в худую дворняжку, какой её изображают в «Крокодиле» с самым большим количеством безработных во всей Западной Европе.
И хотя устройство советских военных баз на Кубе, в Африке (чтобы подобраться к сырью, необходимому для промышленности западных стран), в Азии, захват Афганистана — говорят о распространении коммунистической гидры по всему миру — меня это мало трогает. При каждом заглоте красным молохом новой жертвы я повторяю лишь слова старого Тараса: «Это вам поминки по Остапу».
Пальму первенства по выдаче российских людей на расправу Сталину заслуживает, конечно, Англия. Опозорившись под Каном, англичане, не дожидаясь конца войны, решили освежить свои лавры за счет Иванов, хотя последние по свидетельству автора книги «Совершенно секретно» во время высадки союзников в Нормандии и не сражались. Всех захваченных на побережье они спешно доставили в южные порты Советского Союза, где многие несчастные, едва ступив на «родную» землю, закончили свое земное существование. Набив руку на первых поставках «живого товара», они уже мастерски действовали дубинками, прикладами и штыками в Лиенце и других местах, где можно было применить заплечных дел мастерство…
(В городе Кишиневе живет одна учительница… «Той» весною ей было десять лет, когда у неё на глазах во время выдачи в Лиенце английский солдат с льняным чубом ударом приклада в грудь убил её мать… Они с братом выросли сиротами в детдоме и хорошо помнят «ласку» представителей «благородной нации»…)
И никакие крокодиловы слезы, никакой маскарад с сооружением памятника в лучшей части Лондона — пока существует мир, не смоют позора с этой страны, хвастающейся своим правосудием.
Даже французы, не подписывавшие Ялтинских соглашений, чтобы поддержать престиж великой державы, приняли посильное участие в выдаче власовцев и просто пленных. Но Франция по известным всем причинам находилась тогда среди трех великих держав на положении «бедной родственницы» и её грехи следует считать невольными. А в самой метрополии из лагеря Борегар можно было уйти когда угодно и приказы о выдаче наталкивались на присущую французам любовь к свободе. Какой-нибудь комиссар, получив такую инструкцию, совал её подальше в ящик и, буркнув словечко генерала Камброн, подписывал документ на жительство бывшему подсоветскому человеку.
Американцы тоже действовали некрасиво, но смягчающим для них обстоятельством является то, что они на первых порах, по свидетельству полковника Нерянина, не препятствовали побегам из лагерей. Несостоявшееся массовое распыление остатков армии следует объяснить излишним пристрастием к приказам и прочей бумажной волоките отдельных русских военачальников.
(После смерти «мудрого вождя» в одно советское учреждение зачастили затосковавшие по Родине бывшие власовцы и даже полицаи. А сотрудник, вопреки инструкции, рискуя своей карьерой, выгонял их в шею… А что ему оставалось делать? Давать официальную бумагу, извещающую просителя, что на Родине его пошлют в края отдаленные?)