— Хорошо говоришь, парень!.. Так и действуй… А то люди приуныли…
Наш отряд насчитывал около полутораста человек. Ядро состояло из районного начальства, милиции и органов НКВД, не успевших эвакуироваться. За ними следовали бойцы и командиры воинских частей, выходивших из окружения, и бывшие пленные (Последних уже здесь встречали с недоверием и подозрительностью).
Примерно треть отряда составляли евреи из ближних местечек и из Минска. Среди них было несколько женщин. Женщины занимались, главным образом, кухней, стиркой белья и починкой одежды.
Евреи особенно интересовались жизнью в тылу. Мой сосед по шалашу по фамилии Нозик старался узнать все подробности о житье-бытье «там».
Интерес к моей персоне упал, когда вернулись делегаты из Рудобелки. Оказалось, что в день моего прибытия в отряд их послали туда на конференцию, которую проводил прилетевший недавно посланец Москвы.
Делегаты рассказывали о событиях на фронте, повторяя то же самое, что сказал и я. Новое сообщил комиссар отряда, получивший секретный пакет. Он сказал, что партия признала свои ошибки и все будет иначе, как только выиграем войну. Не совсем ясно он намекнул даже на роспуск колхозов. Последнее сообщение вызвало овацию. Сквозь шум можно было расслышать приветствие «отцу народов».
Вечер прошел оживленно. Разошлись по шалашам уже поздно ночью. Но до самого утра многие не спали, продолжая обсуждать услышанную новость.
В том же лесу, неподалеку от нас, располагались отряды Храпко и Балахонова.
Недели за две до моего прибытия усилиями нескольких отрядов партизаны разгромили взвод немцев и полицаев, охранявших мост по дороге на Глусск у Городка. Теперь все почивали на лаврах победы. В отрядной стенгазете с малейшими подробностями описывались все моменты боя, причем нашему отряду приписывалась главная роль. (То же самое я заметил и в стенгазетах других отрядов.) Читая восторженные сочинения, сопровождавшиеся рисунками с горами трупов противника, можно было подумать, что от побоища у Городка зависит исход войны.
Где-то в Рудобелке — может быть, у Павловского — подготовлялись другие планы, но пока что и наш, и другие отряды занимались главным образом продовольственными операциями.
Согласно инструкции, полученной свыше, реквизировать скот и другие продукты питания следовало в районах, контролируемых немецкими гарнизонами. Но ехать туда было рискованно. В большинстве случаев все необходимое добывали в ближайших селах.
Как-то ночью меня разбудил командир взвода. Я взял винтовку, и мы вышли из лагеря. На знакомой просеке уже стояли две запряженные телеги. Около них прохаживались трое партизан вместе с бородачом по фамилии Матюшкин. Командир взвода дал ему последние наставления, и подводы тронулись.
Выбравшись на дорогу, мы повернули влево. Нам с Нозиком Матюшкин приказал двигаться в головном дозоре. Мы медленно продвигались по заросшим обочинам дороги. На поворотах останавливались. Повернувшись к следовавшим за нами подводам, я чиркал несколько раз зажигалкой. Это был условный знак: впереди все спокойно.
Достигнув перекрестка, мы повернули влево. От моего спутника я узнал, что направляемся в сторону Брожи.
Так шли мы больше часа. Уже приближался рассвет. Небо на востоке посветлело. Запахло дымом жилья. Еще один перекресток — и мы повернули вправо. До деревни оставалось лишь несколько сот метров. Подводы остановились.
Почти совсем рассвело. На розовом горизонте отчетливо вырисовывались вершины сосен, а за ними, как ночные стражи, колодезные журавли.
К нам подошли два знакомых партизана из нашего отряда (Они, наверное, нагнали подводы в пути или поджидали их где-то в другом месте). Эти двое должны были проникнуть в деревню и подать нам знак. Поднятая на винтовке кепка должна будет означать, что в деревне все спокойно.
Мы подождали немного и двинулись вслед за ними. Остановились уже на околице. Матюшкин с одним партизаном нагнали нас как раз в тот момент, когда разведчики подали условный знак. Дальше двинулись уже вчетвером. Матюшкин давал наставления:
— Главное — не шуметь… Прислушиваться… Ежели свинья, овца или какая другая живность подает голос — тут же сообщить мне! Действовать по моему приказанию!..
Мы вошли в деревню. Разведчики находились уже где-то впереди. Их задачей было лишь наблюдение.
Мы разделились на две группы. Я остался в паре с Матюшкиным. Вдруг мой начальник остановился, приложив ладонь к уху.