Допустим, что РОА была бы сформирована в начале 1943 года и её дивизии заняли бы отведенный им участок фронта… Что ж, части Советской армии сразу побросали бы оружие и кинулись бы брататься?.. А формируемые уже в начале войны коммунистические батальоны и более крупные соединения, где на каждом политзанятии людей предупреждали, что с их подмоченной репутацией они не могут рассчитывать на милость победителя и должны сражаться насмерть — для чего они предназначались?.. А войска НКВД, поставленные в тылу действующих частей и, наконец, вытащенные Сталиным из тайников традиции предков, богослужения перед отправкой частей на фронт?.. А вся мощная советская пропаганда, представлявшая нас фашистскими наймитами?..
А ведь отведенный участок фронта для РОА — это максимум, что немцы с их концепцией относительно войны против России могли дать. Мечтать о чем-то большем в тех условиях не мог даже Манилов.
Нет, мы, рядовые бойцы добровольческих батальонов, смотрели на будущее вполне реально. Нам не снилось «все небо в алмазах» и будущая борьба Освободительной армии нам виделась не радужной полосой братаний. Да, в будущем предвиделся массовый переход воинов Советской армии на нашу сторону и приток их в наши ряды. Но на первых порах нужно было сражаться. Ведь наши союзники, немцы, были для нас в то же время обузой с грязной репутацией.
Для партизан оккупированной территории Восточные формирования представлялись как начало Освободительной армии. Через население и пропагандную литературу они достаточно были осведомлены о целях нашей борьбы. Это не мешало им стрелять в нас не бутылочными пробками, а пулями, минами и снарядами.
Конечно, появление на фронте частей РОА изменило бы в корне всю обстановку по многим причинам. На одной из них я остановлюсь, приведя пример со станцией Лиски.
В июле месяце 1942 года на крупную узловую станцию Лиски Воронежской области немцы сбросили десант в пятьдесят парашютистов, одетых в форму войск НКВД. Операция происходила ночью. Руководил ею майор Б.
Первым делом, майор с несколькими офицерами и охраной захватили комендатуру. Получив нужные сведения, коменданта и его помощника парашютисты заперли в подвале. Под предлогом, что бывший комендант оказался «немецким агентом», начальнику станции приказали впредь подчиняться новому коменданту.
В это время на станцию прибыл воинский эшелон с подразделением дивизии, предназначенной для этого участка фронта. Начальника эшелона и всех командиров вызвали «на совещание» и всех задержали.
К утру с ближайшей станции потребовали принять следующий эшелон. Начальник станции по приказу нового «коменданта» дал согласие. Когда эшелон был уже в пути, со станции Лиски пустили ему навстречу поезд из нескольких товарных вагонов. Происшедшее вскоре крушение вывело из строя важную железнодорожную линию.
Находившемуся в городе батальону было приказано занять оборону на восточных окраинах и не пропускать к городу никакие части.
В штабе фронта поняли, что на станции творится что-то неладное. Туда была послана воинская часть. Она была остановлена. Её командира доставили в комендатуру и арестовали.
К полудню к городу подошли передовые немецкие танки. Станция Лиски с воинским эшелоном и другими составами была занята почти без боя.
Я рассказал коротко об этом действительно имевшем место эпизоде, чтобы показать — насколько изменилась бы обстановка на фронте при участии Русской Освободительной Армии. Несомненно, даже после поражения немцев под Сталинградом, началась бы все увеличивающаяся деморализация советских армий и дни сталинской тирании были бы сочтены. Те же окружающие Сталина, чтобы спасти свои шкуры, выдали бы своего «вождя» живым или мертвым. Даже «дворцовый переворот», сделанный позднее Хрущевым-Берия, не смог бы их спасти. Да у них и не хватило бы времени. Крушение режима произошло бы значительно быстрее крушения третьего Райха. При сформированном правительстве с правосудием, а не местью, те же коммунисты сражались бы в наших рядах, и война вступила бы в последнюю фазу освобождения страны от «союзников», если бы Гитлер воспротивился заключению почетного мира. Обессиленная немецкая армия, сражаясь даже только на восточном фронте, не смогла бы долго сопротивляться.
Таковы были перспективы на будущее в сорок третьем году. Но уже в конце предыдущего года руководителям Освободительного движения следовало по мере возможности интересоваться уже существующими формированиями, делая главный упор на моральную чистоту участников этих войск, которые в конце концов предназначались для будущей Освободительной армии, учитывая при этом то обстоятельство, что воинские части, получившие боевое крещение в стычках с партизанами, обещали быть наиболее устойчивыми в будущих сражениях.