В начале октября того же года на территории Советского Союза приступили к формированию из военнопленных румынских добровольческих частей.
А в это время немецкая линия фронта ломалась, как бамбуковая изгородь. Введенный Геббельсом на вооружение в армии термин «эластичной обороны» смешил даже детей. К концу октября немцев выгнали из всей левобережной Украины. В ноябре был освобожден Киев. Немцы теперь откатывались на Запад, уже неспособные долго задержаться на каком-либо рубеже.
Такое катастрофическое положение на фронте нисколько не повлияло на их восточную политику.
После того как большая часть пленных вымерла по лагерям от голода, холода, эпидемий тифа и других болезней, а некоторое число вошло в состав восточных формирований и вспомогательных частей, их положение оставалось по меньшей мере, печальным. Пленные, находившиеся в бобруйской крепости, имели худой, изможденный вид с серым, даже зеленоватым цветом лица от нехватки витаминов и скверного питания. Приток свежего контингента — по известным всем причинам — сокращался.
Все так же в городах и селах устраивались облавы с целью угона населения в Германию.
Как выяснилось позже, учреждения, подобные С. Д., где подвизалось, напялив немецкую форму, множество бывших полицаев, забирали на улицах людей безо всякой причины в качестве заложников и освобождали их… за выкуп. Невыкупленных рабов отправляли в Германию.
Полицаи и иные приспособленцы, взращенные советской системой произвола и беззакония, творили теперь то же самое над несчастным населением оккупированной территории с согласия и даже при поощрении немцев. Из миллионной массы людей разных национальностей, так или иначе сражавшихся на стороне германской армии, пожалуй, не менее пятидесяти тысяч следует отнести на разного рода проходимцев, авантюристов, моральных уродов, а также специально засланных коммунистических агентов, которые своими поступками наносили вред Освободительному движению. Помимо агентов, выполнявших задание НКВД (в Восточном запасном полку один из палачей отдела Зеленовского — Голубев в момент отправки частей на запад ушел в лес к партизанам. Следовательно, упомянутый субъект нисколько не опасался последствий за свои преступные действия.) Эту категорию людей нельзя отнести к уголовному элементу. Нет. Это был чистый продукт советской системы. Так называемый «гомо советикус». Замалчивать о таких и подводить их под общую рубрику — значит быть соучастником их преступлений.
Правда должна быть одна, а не десять. Преступления сталинской банды или полицаев разных мастей должны быть равнозначными по тяжести. Иначе мы скатимся к философии того негра, который рассуждал так: «Хорошо — это, когда я украл корову у другого. Плохо — когда другой украдет корову у меня».
Всем известно, что многочисленные небольшие подразделения в составе германской армии генералу Власову или другим руководителям Освободительного движения никогда не подчинялись. Тем не менее вопросом морального поведения следовало заниматься в восточных формированиях и до создания КОНРа. Вместо этого, руководители Освободительного движения, зная, что люди, вступившие в добровольческие формирования, находятся в безвыходном положении, бездействовали, обзаводились семьями и, как Понтий Пилат, умывали руки, не желая видеть, что творится в восточных формированиях.
Не следует и забывать одной существенной детали.
Попавший в немилость (по своей вине) генерал Власов, будучи под домашним арестом, мог присутствовать на разных приемах и вести сравнительно привольную жизнь в ожидании перемен на верхах.
Попавшего в немилость или на подозрение военнослужащего добровольческих формирований могли забить насмерть псы-зеленовские или, в лучшем случае, отправить его в лагерь, где он имел много шансов быстро отправиться в мир иной… Разница!
К концу сорок третьего года по сравнению с первым периодом войны число партизан возросло в 4–5 раз. Сгруппированные в крупные соединения, они теперь оперировали во взаимодействии с частями Красной армии на фронте. Если на каком-либо участке начиналось наступление — накануне его партизанские соединения обрушивались на коммуникации, взрывали мосты, железнодорожные пути.
Иногда, приладив стальной канат к рельсам и согнав жителей ближайшей деревни к месту предназначенной аварии, они общими силами стягивали часть полотна с насыпи.