По выражению самого генерала (см. книгу полк. Кромиади), «Командующий 19-й немецкой армией, генерал Линдеман, мой фронтовой противник, встретил меня очень приветливо и дружелюбно. Как будто я у него был не пленным, а гостем».
У генерала Власова в лагере была отдельная комната. У него не отбирали ботинок, не били его палками полицаи при раздаче баланды. Даже во время домашнего ареста он мог разъезжать по Германии, ставить условия немецкому командованию и ждать отрезвления Гитлера хоть до конца войны.
А простых Иванов каждый день укладывали штабелями в траншеи-могилы. Они «хорошей погоды» долго ждать не могли потому, что каждый день вполне определенно приближал их к могиле.
«Сытый голодного не разумеет» и на эту тему всегда получается разговор глухих. Даже полковник Кромиади, насмотревшийся столько ужасного в первые месяцы войны, замечает, что вступившие в добровольческие формирования из-за баланды, покинули их, как только немного отъелись… Неправда!.. Потому, что вместе с голодом со многих, вступивших в воинские части, слетела и не плотно приставшая шелуха советской пропаганды, и они остались в этих частях до конца… Как и генерал Власов, они ждали, что Гитлер одумается. Что им оставалось делать? Возвращаться обратно в лагерь?
Французская пословица говорит, что «Месть — это блюдо, которое предпочтительно употреблять в холодном виде». Для большинства подсоветских людей это «блюдо» всегда оставалось подогретым. Они не располагали временем ждать его охлаждения. Неудивительно, что многие солдаты и офицеры свое пребывание в добровольческих формированиях определяли примерно так: «Сейчас не имеет большого значения — чьи интересы я защищаю. Важно то, что я могу сражаться против большевиков».
Летом 1943 года в окрестностях Бобруйска командование Восточного запасного полка приступило к мобилизации мужчин призывного возраста. Некоторые из мобилизованных потом перебежали к партизанам, но большинство осталось в полку и попало на «Атлантический вал». Интересно, в какую графу приходно-расходной книги следует включить этих людей?
Вывод напрашивается один: руководители освободительного движения до осени 1944 года мало интересовались воинскими частями, организованными в тех или иных условиях и сражавшихся на восточном фронте или попавшими на запад. Это было одной из серьезных ошибок и генерала Власова и его окружения. Термин «пушечное мясо» загипнотизировал их, как будто смерть миллионов пленных по лагерям гораздо лучше гибели в бою.
Таким же ошибочным было определение генерала Власова относительно последствий (в случае успеха) покушения на Гитлера (Быстрый конец войны и поголовная выдача всех нас. См. книги полк. Кромиади и полк. Позднякова).
Стремясь убрать фюрера, участники заговора направляли свой меч и против его преступного окружения. Это значит, что был бы уничтожен нацизм с его Гиммлером, Геббельсом, Розенбергом, Восточной политикой и прочим. Это значит, что во главе армии вместо бесноватого ефрейтора были бы поставлены способные маршалы и генералы. Новое командование быстро приступило бы к формированию Освободительной армии и к созданию национального правительства. А при нахождении у власти демократического правительства Германии союзники Сталина, несомненно, пересмотрели бы свои позиции и стали бы более сговорчивыми.
Примерно так думали в июле 1944 года три военных корреспондента маленькой армейской газеты, наблюдая с одного из холмов у Авранша безрассудную гибель немецких танков, брошенных в наступление на этом участке по приказу фюрера.
Что такое — бокаж?
Бокаж, или край изгородей — это огромных размеров шахматная доска, где каждый квадрат или прямоугольник обнесены земляным валом с деревьями (иногда внушительной величины) вдоль вершины. В каждой такой клетке имеется только узкий проход для скота. Каждая клетка представляет собою крепость и нужно действительно иметь ефрейторские познания в военном искусстве, чтобы ввести здесь в бой соединения танков.
Чтобы проникнуть в клетку, танк должен был взбираться на вал, подставляя таким образом свою самую уязвимую часть под огонь артиллерии, укрывшейся за следующим валом. Танки горели или взрывались один за другим. Над побоищем стоял дым и смрад горевших масел и краски. Иногда танк откатывался от вала на открытое пространство и тут же попадал под бомбы самолетов.
Наблюдая это бессмысленное истребление танков, часть которых была переброшена сюда с фронта под Каном, мы даже не задавали себе обычных вопросов: «Для чего? Зачем это нужно? Стоит ли искать логическое объяснение действиям сумасшедшего?»