В следующую среду П. объявила себе, что будет вести себя разумнее, поэтому алкоголя в ее крови было достаточно, чтобы быть счастливой и общительной, но не более того. В баре недалеко от дома, куда она заскочила за последним шотом, ей встретился тот красавец. П. была рада его видеть, у П. было прекрасное настроение, поэтому на фразу о том, что он пытался позвонить, но что-то было с номером, она искренне ответила, что никогда не дает правильный. Он опешил, и это понравилось П. – ошарашить такого красавца. Чувство было славное, настроение тоже, поэтому, должно быть, когда он попросил номер, она неожиданно дала его. Немедленно пожалела, но тут подоспели шоты, и это вылетело из головы.
В этот четверг у нее не было похмелья, зато было полно энергии, поэтому она донимала А. расспросами про ее новое хобби. На этой неделе это было рисование, и П. глаз не могла оторвать от жутковато-красивых девушек, которых одна за другой набрасывала А. На щеках у них был лихорадочный румянец, на головах – то ли рога, то ли короны. Между ног у каждой было кровавое пятно. П. было интересно, где А. научилась так здорово рисовать, с такой легкостью, и почему все ее жуткие девушки чем-то похожи на нее, П., и отчего у всех у них месячные, зачем, откуда, а как?
Несколько раз звонил телефон. Незнакомый номер. П., конечно же, не брала.
– А что, если это по работе? – интересовалась А.
– По работе звонят на рабочий.
– А что, если это по работе от кого-то, кто не знает рабочий?
За время их пребывания в одном кабинете П. научилась распознавать любопытство А. и рассказала о том, как вчера случайно дала номер незнакомцу в баре.
А. покачала головой:
– Ну так возьми трубку и скажи, что не хочешь продолжать знакомство.
Они были ровесницами, и было даже странно, что они настолько отличались в некоторых вещах. П. это интриговало. А. сердило, обеих – привлекало одна к другой.
– Я не просто не хочу что-то продолжать, я не хочу даже говорить об этом.
А. явно недоумевала. П. недоумевала по этому поводу. Они немного поспорили, как обычно: А. будто бы через силу, П. с большим удовольствием. Вот каких отношений ей бы хотелось, если уж чего-то хотеть. Дружеских, неконвенциональных, со спорами и стычками, но и с большой симпатией. В чувствах А. она была уверена, пусть та и не всегда демонстрировала их. И читательницы могут быть в уверены, симпатия существовала, П. была права.
В четверг пропущенных вызовов было семь, в пятницу – три, в субботу он больше не звонил. Замечательно. Впрочем, мог бы и раньше догадаться.
Вообразите, читательницы, они снова столкнулись в среду! Как настойчиво сводила их судьба (или я, или мы вместе). Опять в другом баре, и у П. на секунду появилась паранойя, но все было так задорно и легко, что разговор привел к неожиданно восхитительному сексу в туалете. Она была не настолько пьяна, чтобы считать это хорошей идеей, но ей ужасно не хотелось ни ехать к нему, ни приглашать его к себе, и она снова была решительно очарована его вниманием…
– Я позвоню? – спросил он, когда они вывалились на улицу.
У него было удивительное свойство: вызывать честность в социально неловких ситуациях. То ли из-за его шикарности, то ли из-за необыкновенно ярких оргазмов, которые у нее только что случились.
– Не стоит, – ответила П. Она очень гордилась собой после.
– Я не понимаю! – отчаянно воскликнула А. на рассказ П. – Шикарный, отличный любовник и собеседник, весь заинтересован, что тебе еще надо?
– Ничего, – ответила П. – Мне ничего не надо, ни идеального, ни неидеального, я не хочу никаких отношений.
– Ага. А тебе в голову не приходило, что вот как ты не хочешь идеальных романтических отношений, так другие могут не хотеть идеальной дружбы?
О_о!
П. приняла это на свой счет и ужасно огорчилась. А., конечно, тоже ужасно огорчилась и принялась уверять П., что имела в виду что-то другое. П. не верила.
Остаток дня и всю пятницу А. угощала ее то кофе с шоколадкой, то печеньем и чаем, и П. все порывалась сказать, что еда от грусти – это шаг в сторону нездоровых пищевых привычек, эмоционального переедания, etc., читательницы сами знают, но все время иметь напитки и угощение под рукой было классно, и П. молчала.
В выходные они несколько часов проговорили по телефону обо всем на свете, и к понедельнику статус-кво восстановился. П продолжила расспрашивать А. о всяком, та продолжила будто бы неохотно отвечать.
– Не боишься снова с ним встретиться? – спросила А. в среду, когда П. прихорашивалась: собирала волосы в гладкий хвост, красила глаза, пудрилась.